Национальные инвестиции в России невозможны из-за верховенства иностранного права
Надо понимать модель экономического мира, в котором мы находимся.
Россия — часть американского однополярного мира, как политического, так и, как следствие, экономического. Отсюда — единый доллар, как мировая валюта. Отсюда все валюты мира — производные доллара через валютные резервы.
Отдельная история по евро, но это такое же производное. Ну, например, Китай.
Вся эмиссия китайского юаня обеспечена валютными резервами в объеме 3 трлн 400 млрд долларов. Напоминаю, что наши валютные резервы 650 млрд и вся эмиссия рубля обеспечена ими.
У Китая ВВП в 6 раз больше, соответственно, им надо больше валютных резервов, чтобы обеспечить эмиссию юаня. Это касается и Турции, и всех остальных государств. Это и есть модель однополярного мира.
Суть модели заключается в том, что внутри механизма однополярного мира есть ответственность Вашингтона за конкретные элементы, а есть ответственность региональных или других государств за другие элементы. Распределение верховенства этой ответственности также определяется Вашингтоном.
В нашей Конституции (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года) прописаны механизмы подчинения Вашингтону.
Это в целом формат Конституции: приоритет прав человека через призму Соединённых Штатов Америки, а также и по властям.
К примеру, законодательная власть. В статье 15 пункт 4, прямо прописано, что для законов России есть верховенство иностранного права, вырабатываемого международными органами.
Это статья, еще раз говорю, 15 пункт 4, под названием «Общепризнанные принципы и нормы международного права», которые вырабатывают, опять же, подчеркиваю, международные органы.
Все эти органы контролируются властями Соединенных Штатов Америки.
Механизм привлечения инвестиций в суверенном государстве
Если мы говорим об экономике, то к ним относятся, например, такой важнейший институт любой экономики, как инвестиции.
Очевидно, что текущая жизнь торговли — это понятно, но никакое государство, общество не может развиваться без инвестиций. В однополярном мире механизм устроен таким образом, что отсутствуют национальные инвестиции в большинстве стран, в том числе в России. Просто их нет. Либо они государственные.
Вот в Китае развиты государственные инвестиции. Но государственные инвестиции являются частью государственного бюджета, а бюджет он изначально ограничен с одной стороны налогами, то есть больше, чем налогов, там нет денег, а с другой стороны он имеет основные расходы на жизнь общества — здравоохранение, образование, оборона, безопасность. Соответственно, для экономики бюджет любой страны может выделить очень небольшую сумму, потому что эти деньги сразу начинают конфликтовать, например, с пенсиями или здравоохранением.
Социалка — это приоритет расходов бюджета, он выше, чем экономические расходы.
Поэтому, например, российский бюджет, объем которого чуть больше 30 трлн рублей, не больше 2 трлн рублей может выделить на инвестиции в целом для экономики.
Как вы понимаете, для такой страны основа инвестиций 2 трлн — это ничего, это капля в море.
Минимум нам в год нужно (и так было в период до конфликта с Соединёнными Штатами Америки) от 50 до 100 трлн рублей национальных внутренних инвестиций.
Исходя из концепции однополярного мира, все инвестиции нам давал Вашингтон или Англия, как вассал Вашингтона, то есть они являлись операторами по инвестициям. Соответственно, они их давали под английское право, под европейско-американскую судебную систему.
Не случайно Газпром поэтому и судится всё время в зарубежных судах — потому что это было условие предоставления инвестиций.
Естественно, они их давали своим людям, если мы говорим о частном бизнесе. Эти люди называются олигархи, и никакой олигарх не мог бы получить в Лондоне кредит для инвестиций в Россию без того, чтобы он не был бы принят на определенных условиях американцами и англичанами, в том числе властями, как свой агент, в отношении которого действует доверие. Соответственно, семья должна быть в Лондоне, его личная жизнь должна быть прозрачна для спецслужб, и она должна быть доверительная. Не просто прозрачная, а он должен иметь отношение доверия с английскими банкирами и чиновниками, например, чтобы заниматься инвестициями.
А национальные инвестиции, они просто запрещены высокой процентной ставкой. Высокая ставка, соответственно, нет возможности инвестиций.
В условиях национально-освободительного процесса, напоминаю, в результате процесса мир вернется в многополярность и в мир суверенов — это цитата из выступления Владимира Путина. В том числе к этому миру суверенов относится Россия. Таким образом во всех государствах мира должны произойти внутренние реформы по суверенитету. Включая Россию.
Что для России это означает? Это формирование национального института инвестиций за счет длинных денег. Для этого, конечно, должна быть нулевая процентная ставка, а вообще лучше Госбанк.
И мы посчитали, просто обнуление процентной ставки даёт около 70 трлн рублей инвестиций немедленно по нулевой инфляции, потому что это приведёт к удвоению товарной массы.
Напоминаю, что Россия имеет отношение с мировым рынком такого характера, что мы в два раза больше поставляем продукции (это в долларах — в их системе координат) на мировой рынок чем оттуда получаем.
Учитывая, что сам доллар материален только на четверть, то реально это пропорции значительно больше.
Таким образом, решение проблемы с суверенитетом приведёт к национальным инвестициям. Объёмы, я о них сказал, отказы от валютных резервов, они не нужны.
Соответственно, на 650 млрд мы спокойно закупаем товары, в том числе для целей инвестиций, то есть оборудования, станки, технологии и так далее. Ну и товары для народа тоже, что позволит поднять доходы людей параллельно, при этом без инфляции.
Вот как бы технология, её техническая сторона при реализации курса в процессе суверенитета.
Естественно, для этого придётся изменить эмиссию рубля, получить право на национальные деньги, потому что очевидно, что рубль вообще не привязан к России, то есть у России нет денег.
Потому что рубль есть ценная бумага центрального банка, привязанная к разнице в торговых операциях. Вообще не к экономике страны. Эмиссия рубля осуществляется под разницу операции в долларах с зарубежными государствами.
Вообще-то говоря, эта разница может быть нулевой. Это нормально, продавать столько же, сколько покупаешь. В этом случае в России просто не будет рублей вообще, потому что механизм инвестиций завязан именно на валютную биржу.
Это как пример, который показывает всю глупость с точки зрения национальных интересов того механизма эмиссии рубля, который функционирует в России с 1991 года.
В результате победы НОД мы ожидаем обнуление процентной ставки, инвестиции.
Но у инвестиций очень важный элемент. Во всех странах у нас есть наследственная частная собственность по активам. Это прописано в Конституции Российской Федерации. Что это означает? Это означает, что человек, который создает и владеет собственностью и активами, он передает эти активы по наследству и вместе с активом он передает политическую власть.
То есть, соответственно, у нас есть фактор наследственной власти владельцев активов.
Как мы уже говорили, все владельцы активов у нас иностранные олигархи, потому что национальных активов нет вообще. Государственных, во-первых нет, они все равно ходят в зарубежные частные руки, если уходят. Во-вторых, на них не распространяется вот этот механизм наследственности активов.
Соответственно, фактически, вот такие бароны или аристократия России — это иностранные олигархи, получившие статус и деньги из-за рубежа, и дальше живущие за счет России уже на нашей территории.
При этом, передавая по наследству эту власть, они передают и контроль за Россией со стороны иностранных государств.
Национализация инвестиций через режим нулевой процентной ставки Госбанка позволяет сформировать национальный капитал, который соответственно является носителем и опорой для национальной государственной власти.
Это если мы говорим о рыночной экономике.
С мощной поправкой, конечно, на социальный фактор. Снижение размеров капитала, опора на малый и средний бизнес и так далее. Но это отдельный разговор, как политически нейтрализовать влияние крупного бизнеса, даже национального в российской системе.
Но, тем не менее, изменяются принципы формирования власти.
Власть начинает формироваться через национальные активы, через национальный капитал, опираться на неё и открываются социальные возможности, потому что в этот капитал включаются новые миллионы людей.
Не случайно малый бизнес в России 15%, в Китае 55%, а в Европе 45%. То есть вполне нормально, если он поднимается до планки 70-80%. Это нормально для национального государства.
И дальше этот механизм открывает мощный инвестиционный потенциал, стройки, индустриализацию. Очевидно, что на 70 трлн. рублей построить можно больше, чем на 2 трлн. К тому же из 2 трлн. две трети идёт на субсидирование процентной ставки, то есть гасятся в тех же банках и перечисляются в США.
Инвестиции в России должны быть рыночные
Инвестиции должны быть рыночные. Потому что рынок — это естественная среда жизни человечества тысячи лет, а может быть даже и десяток тысяч лет. Первые рынки — это обмены: шкуры зверя на пучок кореней из леса, это уже рыночные отношения.
Да и опыт показывает, что только рыночная система отношений является естественной для человека. Да, рынок должен регулироваться, управляться, контролироваться, но сам по себе рынок — основа нормального поведения человека в отношениях с другими людьми с точки зрения экономики, торговли и экономических отношений.
Соответственно речь идёт об отладке рыночных механизмов суверенной экономики.
Второе — кластеры. Вся история с кластерами — это история государственной поддержки. Государство создаёт условия за счёт бюджета и налоговых сборов в конечном итоге, либо выдачи своей собственности, для того чтобы создать и стимулировать, даже, если это частный бизнес, участвовать в этих кластерах. Что само по себе уже неестественно.
То есть — это искусственная история. Я бы даже сказал модная искусственная история. Она неплоха, но она не даст результата, потому что она не позволяет системно изменить правила работы в экономике вообще.
Если это можно сделать в этом кластере, почему это не нельзя сделать в другом? Почему надо производство делать в кластере? А почему не в километре от него, где, например, лучше электричество или вода есть или работники ближе живут или что-то ещё. Почему в кластере? Вот уже искусственность.
Ограничение инвестиций и технологического развития какими-то пятнами есть уже само по себе искусственное. А значит, не жизнеспособная история.
Да, если бюджет туда воткнёт миллиард, то он получит там 100 производств, где будут разрезаны ленточки. Но надолго ли эти производства там останутся и когда закончится бюджетное финансирование долго ли там проживут? А если они там проживут, то зачем им там жить, а не в более удобном месте. Поэтому я исхожу из того что кластеры и все эти институты развития, а я ими занимался как председатель комитета по экономике, это такие как бы искусственно отвлекающие элементы, которые дают эффект, но незначительный и в тактическом коротком промежутке времени.
Нам надо менять в принципе отношения. Вот что такое инновации? Инновации с точки зрения сути слова — это деньги в новое, то есть главное — деньги, не новое. Где вы возьмете деньги, чтобы у вас появилось новое?
Разве мы так это обсуждаем? Мы обсуждаем инновации как просто новые истории: какие-то телефоны, технические устройства, которые за гранты появляются чтобы кому-то показать, чтобы кто-то перерезал ленточку, кто-то кого-то похвалил, отчитались и забыли. Для гигантской экономики, 150 млн человек у нас живёт, это просто ничего. Они не влияют на жизнь, да они влияют на телевизор, на информационную повестку, но они не влияют на реальные масштабы оборота экономических историй.
Инновации — это создание механизма вложения денег в новое. Какие это механизмы? В рынке они давно придуманы, ничего нового тут нет. А именно: фундаментальная наука — это Академия наук и бюджет. Тут ничего не сделаешь, но нужно определить зону ответственности фундаментальной науки. И в отношении прикладной науки, которая основная — это формирование институтов оборота в этой сфере с вложенных денег, то есть активов. Это технологии, нематериальные активы, авторские программы, компьютерные программы и другие бренды в конце концов и другие виды интеллектуальной собственности. Потому что инвестиции всегда в собственность. Инновации – это инвестиции в собственность, связанную с производством нового.
Всё просто. Как только мы решим проблему суверенитета, мы запустим механизм национальных инвестиций в новое, в науку. Через институты собственности в науку и эти институты собственности и поднимут российскую прикладную науку на гигантский уровень.
В Советском Союзе было внедрение, когда была государственная собственность и директоров завода заставляли по плану что-то внедрять. Провальная программа в конечном итоге. Ничего не получилось, мы везде отстали.
Вот в рыночной экономике — это механизм формирования поддержки оборота интеллектуальной собственности и технологий, как видов собственности и как видов инвестиций, которыми вы как инвестор владеете, они в вашей собственности. Вы ими управляете и таким образом, через это управление, получаете с них дивиденды. Вы раскручиваете новые технологические элементы, цепочки, изделия и так далее. Это единственный путь, поэтому мы исходим из того, что сегодняшний имитационный механизм он отомрёт, потому что он очевидно неэффективен и после победы НОДа просто гигантские деньги, вот из тех 70 трлн рублей для начала, а только первые полгода 70 триллионов, потому что переход на уход с доллара и расчёт в клиринг удваивает внутренние ресурсы России, потому что становится более справедливой система отношений.
Зачем нам какой-то там бренд Microsoft, который стоит больше, чем вся Российская экономика? Вот зачем он нам? Очевидно искусственно придуманная история. Вот мы запускаем мощный поток национальных инвестиций, которые идут в том числе в новое, инновации через вот эти институты, которые разворачиваются.
Для примера. У нас в 4 части ГК нет информации как вида интеллектуальной собственности. Рядом Китай, там есть такой вид собственности, в Европе есть, у России нет, почему? А это первичный элемент инноваций в собственность. Ну это уже детали, но суть общую я обозначил. Мы ожидаем что в новое пойдут десятки триллионов рублей из 70, в эти институты, которые надо будет возродить, создать, дописать в законах и это создаст рыночных предпринимателей в области инноваций и механизм внедрения новых технологий в сферу нашего экономического развития. Вместо кластеров, каких-то зон и всего остального.
Инновационные кластеры по типу западных они нам не нужны, они просто имитационные. То есть вместо того чтобы повсеместно на каждом заводе, на каждой фабрике у вас происходило формирование более современного оборудования и технологий, их загнали в какие-то отдельные зоны где они там чисто для галочки. А обновляться-то должно везде.
Вот стоит станок, он должен обновляться, стоит фабрика где-то там в глуши, она должна обновляться, стоит какое-то фермерское хозяйство, оно должно обновляться, понимаете?
А кластеры вообще не об этом, обновлять всё это могут только инструменты рыночного инвестирования в инновации, то есть механизмы, где вы вкладываете деньги, например, в технологию в виде документа с надписью “технология”, которая вам печать государства ставит, как свидетельство о собственности на ваш земельный участок или завод. И вы, как владелец этих технологий, получаете с них доход и организуете их оборот в сфере экономики.
Это просто другая история, вот просто другая история. И под это, под эти бумаги, и не от государства, а от рынка, вы получите десятки триллионов рублей и вот это и будет наука. Потому что вы тогда сможете платить учёным, исследователям, изобретателям, потому что у вас для этого будут экономические деньги, эти 10 триллионов вы будете делить с ними же, они же будут создавать вашу бумажку с надписью так сказать нематериальный актив или с надписью какой-то там патент или что-то ещё.
Вот вам механизм, как он работает в рыночной экономике. Мы даже рядом с ним не стоим.
Вся научная сфера, как и сфера инвестиций — это американская компонента однополярного мира, а для нас просто колониальный инструмент типа Сколково. Что такое Сколково? Собрать с России учёных, мозги и отправить их на Запад. Всё! Шлюз-порт по вывозу мозгов вот что такое Сколково.
Сейчас, мы пытаемся жить в тех условиях, которые нам достались от американцев. Я не говорю, что кластер — это плохо. Я говорю, что это не даст результата, но они есть и с ними надо работать.
