«Мы — юность страны»: повесть

Распределение

1 часть.

15 августа 2003 года.

Лёха Молев стоял в строю в окружении таких же, как и он сам, подростков в гражданской одежде, и с замиранием сердца ждал, когда же ротный назовёт его фамилию.

— Молев! – произнёс, наконец, подполковник Аксаков.

— Я! – изо всех крикнул Лёха.

— 4 взвод. — Определил ему ротный.

— Есть! – ответил молодой человек, вышел из строя и бегом побежал в сторону поляны, где прапорщик Сухов собирал тех, кто будет учиться в 4 взводе 4 роты Омского кадетского корпуса. Прибыв на место, Лёха глубоко вздохнул и подумал про себя: «Ну вот, Алексей Иванович, теперь ты кадет. Браво, так держать! Аплодисменты!»

Он окинул беглым взглядом своих новых товарищей. С большинством из них он ещё не был знаком. «Вот фигня, — подумал он, только привык к одному коллективу, освоился, а они взяли и всех перемешали».

Прошло ещё минут семь, и все новоиспечённые кадеты были распределены по взводам. Лёха уже прикидывал стратегию своего поведения. «Так, — рассуждал он, — для начала надо держаться поближе к чукотским. Их у нас трое человек. Ещё вон с тем рыжим конопатым надо подружиться, ему предки постоянно щедрые передачки привозят».

Размышляя, Лёха достал из кармана чётки. Прапорщик заметил это, подошёл к нему и сказал.

— Сюда давай!

Лёха уже знал, что не нужно задавать вопросов, нужно молча исполнять приказ, и протянул чётки командиру. Но потом всё - таки спросил.

— Товарищ прапорщик, вы мне их вернёте?

— В увольнение пойдёте, заберёте и отвезёте домой, — ответил Сухов, и затем скомандовал.

— Взвод, в две шеренги — становись!

Кадеты быстро изобразили две относительно ровных линии. Прапорщик продолжил.

— Равняйсь! Смирно! Вы успешно прошли конкурсный отбор и все зачислены в 4 взвод 4 роты Омского кадетского корпуса. В этом коллективе вы будете учиться ближайшие три года, с чем я вас и поздравляю. Желаю вам всем до конца и с честью пройти этот нелёгкий и благородный путь и в дальнейшем поступить в военное училище! Я буду вашим командиром взвода. Кто не знает, — запоминайте, меня зовут прапорщик Сухов. Чуть позже я представлю вам вашего воспитателя, полковника в отставке Галахова Павла Ивановича, который будет методично делать из вас настоящих защитников Отечества. 

Тут Сухов сделал небольшую паузу и оглядел ребят. Затем сказал.
— Сейчас я назначу из вас заместителя командира взвода и троих командиров отделений. Сразу предупреждаю тех, кого назначу – не обольщаться и носа не задирать. За три года всё ещё десять раз может поменяться. Кадет Богданов!

— Я, — воскликнул Серёга Богданов, самый здоровый и колоритный персонаж в чёрной куртке, представитель чукотской братии.

— Ко мне, — приказал прапорщик.

— Есть, — ответил Серёга, вышел из строя, подошёл к командиру и доложил.

— Товарищ прапорщик, кадет Богданов по Вашему приказанию прибыл!

— Кадет Богданов, сказал командир, обращаясь к строю, — назначается заместителем командира взвода. Его приказы для всех вас обязательны, так же, как и мои, и всех остальных командиров, и начальников. Всем ясно?

— Так точно! — хором ответили парни.

После этого Сухов разбил взвод на три отделения и назначил ещё троих командиров.

Первое отделение возглавил Антон Сарычев, командиром второго стал Андрей Батурин, сын военкома Центрального района города Омска. Лёха Молев попал в третье отделение, его командиром стал Максим Беженарь, крепкий парень из Москвы, с горбатым, видимо, неоднократно ломаным носом.

Затем, все отправились заселяться в выделенные им палатки, на которые им указал командир взвода.

Поступление

2 часть

Лёха погрузился в воспоминания. Перед его глазами пронеслась картина событий двухнедельной давности, когда он впервые приехал сюда, в полевой лагерь кадетского корпуса, чтобы сдавать вступительные экзамены. Его, и с ним ещё 14 парней привезли на автобусе прямо из районного военкомата. Тогда стоял жаркий летний день, 31 июля. Лёха вышел из автобуса и со всеми вместе пересёк КПП. Затем, сопровождавший их майор передал их в распоряжение какому—то капитану, отдал ему их документы, попрощался и уехал. Капитан сказал следовать за ним, и они пошли, волнительно глазея по сторонам. На воротах КПП была большая надпись: «Кадет! Учись, дерзай и побеждай!» Рядом стояли информационные стенды. Лёха успел прочесть несколько надписей: «Строевая стойка. Повороты на месте», «Символы воинской чести. Боевое знамя». Вдалеке виднелись, стоящие в три ряда брезентовые палатки, возле которых суетливо носились туда - сюда подростки - абитуриенты, одетые кто во что горазд. От самого КПП начиналась и разветвлялась в три стороны асфальтовая дорога. Повсюду росли стройные и пышные берёзы, да и, собственно, сам лагерь находился посреди берёзового леса.

Капитан привёл вновь прибывших к одноэтажному зданию и велел ждать, а затем ушёл. Парни остались стоять на месте, бросив рядом с собой свои огромные сумки с вещами. То и дело мимо них проходили разные военнослужащие, которым, казалось, не было до них никакого дела, они же стояли в нетерпеливом ожидании: вертелись, переговаривались, переминались с ноги на ногу.

Лёха достал из кармана чётки и стал не спеша их перебирать, глядя куда - то вдаль. Внезапно, сосед слева сильно толкнул его в плечо со словами.

— Не спи! Зима приснится — замёрзнешь. 

 Лёха повернулся к нему и толкнул в ответ, сказав: 

— Руками аккуратнее маши, братан, а то сломаешь нечаянно.

— Да ладно, чё ты. Я же в шутку, — Ответил тот.

Минут через 20 пришёл молодой худощавый, но подтянутый подполковник. Это был командир четвёртой роты Владимир Аксаков. Он проверил ребят по списку, приказал идти в палаточный городок, найти там прапорщика Горбанюка и поступить в его распоряжение. Так они и сделали. 

После этого парней распределили по двум ротам, и они заселились в палатки. Палатка представляла собой бетонное гнездо, стоявший в его центре деревянный шест, на который было натянуто брезентовое покрытие, по краям крепившееся к крючкам, торчавшим из гнезда снаружи. Чтобы внутри было больше пространства, брезент ещё с четырёх сторон натягивался верёвками, привязанными к вбитым рядом с палаткой в землю колышкам. Внутри вдоль бортов на уровне пояса был сплошной деревянный настил, состоящий из нескольких щитов, служивший кроватью для обитателей лагеря. Прямо на настиле в ряд лежали матрасы и одеяла с подушками. В каждой палатке жило примерно от 10 до 15 человек.

Сразу перед первой линией палаток была ровная грунтовая дорога, называемая передней линейкой. Дальше, за передней линейкой располагался газон, на котором стояли информационные стенды, размещались два уголка пожарной безопасности с висевшими на них вёдрами, лопатами и баграми, покрашенными в красный цвет. Прямо возле линейки стояли два грибка с тумбочками для дневальных. Один находился в начале расположения третьей роты, другой – четвёртой. А за газоном находился забор, за которым лагерь заканчивался.

Абитуриентов было огромное количество. Они съехались сюда со всех уголков страны, одержимые мечтой учиться в старейшем военном учебном заведении Сибири. Многие находились в лагере уже неделю, а то и больше. Новичков сразу же окружила толпа и принялась над ними подшучивать.

— Ой, пацаны, бегите отсюда, пока не поздно, здесь очень плохо!

— Да ладно, — насмешливо ответил Лёха, — по вам и не скажешь.

— Да я тебе в натуре говорю, – подошёл к Лёхе тип в красном капюшоне и начал рассказывать, — командиры тут звери лютые! Мы все голодные, холодные, измученные. Вон видишь бедолагу? – Он показал на дневального, стоявшего под грибком навытяжку, — вот он уже трое суток так стоит! Знаешь, за что? За то, что заговорил не вовремя!

Дневальный, Азамат Жунусов, слушал их разговор, едва сдерживая хохот. Это не укрылось от внимания Лёхи, и он сказал собеседнику.

— Ишь ты, хитрый какой! Запугиваешь нас, чтобы конкурс меньше стал? Нет уж, обломись.

Так начиналась абитура. Ребят учили азам строевой подготовки, три раза в день водили в столовую, а помимо этого на консультации к преподавателям перед экзаменами. Всё остальное время абитуриенты были предоставлены сами себе. Они либо сидели в палатках, либо кучковались на спортгородке, либо стояли у забора, беседуя с навещающими их родственниками, либо торчали в буфете.

Родители дали Лёхе с собой в дорогу денег на карманные расходы, и он вместе со всеми периодически захаживал в буфет. Там он и познакомился с Коляном Ивановым. Дело было так: Лёха взял себе чай, ватрушку с творогом и сел за стол. После этого к нему подсел ещё один парень в черном спортивном костюме с банкой колы и сникерсом. 

— Здорово, — сказал ему Лёха и протянул руку.

— Здравствуй! — ответил парень, — меня Колян зовут.

— А меня Лёха.

— Откуда сам, — спросил затем Колян.

— Да местный я. С Омска. А ты?

— А я с Анадыря.

— Анадырь… Знакомое название, произнёс Лёха, наморщив лоб. Напомни, где это?

— Это на Чукотке, — засмеялся собеседник.

— Офигеть! — воскликнул Лёха. — Это же самый край материка! Вот тебя занесло!

— Да, шаришь. Самый край, — Колян кивнул головой, — Дальше – Берингов пролив, затем Аляска.  

— Нет, ты скажи, какими судьбами тебя с Чукотки угораздило сюда приехать? — Принялся расспрашивать его Лёха.

— Да ты чё, чувак! Нас тут целая банда чукотских! Вся палатка — чисто одни наши пацаны.  Мы в конце июня на самолёте из Анадыря прилетели. Сначала жили на базе отдыха Карбышева. Слыхал про такую? 

Лёха согласно кивнул, и Колян продолжил рассказ. 
Так, слово за слово, Лёха разговорился с жителем Анадыря и тот пригласил его «в гости». Парни отправились в палаточный городок, подошли к палатке №8, открыли брезентовую полу и вошли. Внутри находилось семеро человек. Кто—то дремал, кто—то читал книгу, а кто—то беседовал.

— Здорово, пацаны! — Поприветствовал всех Лёха.

— Ну здорово, коль не шутишь, — ответил ему широкоплечий парень в чёрной кожаной куртке. Это был Серёга Богданов.
Всего чукотских было 12 человек. Это были весёлые, общительные молодые люди, держались они всё время вместе, стоя друг за друга горой. Было среди них пятеро этнических чукчей, все остальные были славянской внешности. Серёга Богданов у них был заводилой.

Лёхе было жутко интересно пообщаться с жителями края полярных сияний и вечной мерзлоты, и разговор завязался бурный, но непринуждённый. Говорили про всё подряд.

— Икра? Да мы её у себя дома ложками едим! А у вас тут мизерная баночка кучу бабок стоит, — смеясь говорил Слава Омрын.

— Точно, — подтвердил Богданов, —  прям ложками!

— А поезда до вас совсем не ходят? — интересовался Лёха.

— Нет, — подтвердил Саня Сурков, — вот я живу в посёлке, который называется Конергино. Мне, чтобы попасть домой, нужно лететь на самолёте до Анадыря. А потом на вертолёте уже до посёлка.

— Так, ребзя, — внезапно перебил всех Серёга, — время. Скоро четыре часа, и у меня начнётся разборка. Идём все вместе, вы будете на подстраховке. Стоите рядом и не влезаете.

— А что за разборка, — спросил Лёха.

— Буду хлестаться с Дихлофосом. Раз на раз. Он мне стрелу забил, — ответил Серёга.

Лёха уже слышал несколько раз это прозвище, но лично с этим человеком не был знаком. Был он откуда - то издалека, и говорили, что он отбитый на всю голову. Они подерутся с Серёгой Богдановым, будучи практически на равных, после чего пожмут друг другу руки и разойдутся безо всяких претензий. В дальнейшем повествовании Дихлофос участвовать не будет, так как не поступит. А вот чукотские поступят все. Так было задумано изначально по договору между очень высокими начальниками. Они и сами это знали, поэтому жили на абитуре спокойно, не напрягаясь, и не парясь за экзамены.

Также отдельной компанией держались сироты и детдомовцы. Они жили все вместе во втором взводе. Поступление для них было официально льготным, экзаменов они не сдавали, только проходили собеседование. Многие из них, кстати, его не пройдут. Все остальные поступали на общих основаниях: три экзамена — русский, математика и физкультура; профотбор — куча различных психологических тестов и медкомиссия.

Лёха жил в первом взводе, общался со всеми ровно, а по экзаменам был в числе лучших. Из всех, кто изначально жил с ним в палатке, поступит только он один.

Таким образом, в ходе всех этих испытаний из почти шестисот абитуриентов останется двести с небольшим, которые будут зачислены на первый курс. И сегодня эти счастливчики были вновь распределены по двум ротам, по 4 взвода в каждой. Впереди у них был курс молодого бойца.

Знакомство

3 часть

Итак, пока кадет Алексей Молев прокручивал в голове все эти воспоминания, его только что сформировавшееся третье отделение отправилось занимать места в палатке. Командир Максим Беженарь, как ему и было положено по должности, расположился у входа, остальные разбрелись, кто куда. Сразу же нашлись двое человек, которые умудрились затеять спор.

Парень в зелёной футболке с надписью «adidas», который зашёл самый первый, положил свою сумку посередине настила напротив входа, и принялся разбирать вещи. Внезапно подошёл кадет с рыжими волосами (другой, не тот, которому родители постоянно носили щедрые передачки), и подвинул сумку первого со словами.

— Слушай, давай я посередине лягу? Хорошо?

Парень в зелёной футболке спокойно возразил.

— Братан, ты опоздал. Я уже забил это место.

— Ну подвинься, в чём проблема? — Настаивал на своём рыжеволосый.

— Так ты ложись в другое место, в чём проблема? — не отступался первый.

В разговор вступил Саня Сурков, чукотский паренёк невысокого роста с чёрными волосами и раскосыми глазами. Говорил он хриплым и надрывным голосом.

— Нашли из—за чего спорить! Какая разница, кто где будет лежать?

Вопрос разрешил командир отделения. Он подошёл, взял у рыжеволосого сумку и поставил на свободное место со словами: «Ты будешь лежать здесь.», а парню в зелёной футболке он сказал: «А ты остаёшься здесь. Базар окончен». Никто не стал ему возражать.

Лёха расположился слева между Саней Сурковым и Женей Меняйло. Кадеты постелили себе чистое постельное бельё, которое было заранее разложено по их спальным местам, и начали знакомиться друг с другом.
Парня в зелёной футболке звали Саня Круглов. В его внешности была одна необычная, бросающаяся в глаза деталь – небольшой участок белых волос на затылке, образующий пятно, при этом все остальные волосы у него были тёмно - каштанового цвета. Был он родом из Бурятии, из города Кяхта, расположенного на самой границе с Монголией. В дальнейшем Саню будут звать Круглым.

Спорившего с Саней Рыжего парня звали Влад Тёркин. Лёха Молев, Саня Сурков и Макс Беженарь читателю уже известны. Помимо них был ещё Вовка Заботин, Слава Ионаускас, или просто Ионыч, Антон Горелов и Женя Меняйло.

Женю Меняйло знала вся рота, по крайней мере заочно, потому что он едва ли не с первых дней жизни в лагере стал барабанщиком. Каждый раз при походе в столовую он шёл впереди строя и выстукивал ритм, помогая всем идти в ногу и создавая непередаваемую армейскую атмосферу.

— Ты где барабанить - то научился? — Спросил Женю Макс Беженарь.

— В интернате, — ответил барабанщик.

— Ты детдомовский что ли? — Спросил Слава Ионаускас.

— Нет, интернатский. Интернат — это не детдом, но там тоже по режиму живёшь и ночуешь. Я сам сирота, но у меня есть опекун. Она здесь в Омске живёт. Я зову её Тамарка. Она такая непостоянная, фиг её разберёшь. Взяла меня к себе жить, а потом в интернат сдала. То забирает домой, то говорит: «Вали отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели».

— Может, это потому что ты неуправляемый? — смеясь спросил его Лёха.

— Да нормальный я, — улыбнулся Женька, — такой же, как все.

— Тебе хоть кликуху не надо придумывать, заметил Круглый. — Будешь у нас Женька Барабанщик.

— Можно просто Барабан, — вторил ему Женька.

— Или Шаман, — предложил свой вариант Макс. — Шаман, который бьёт в волшебный бубен.

— А что, в бубен я тоже могу дать, — хитро прищурился Женя и все расхохотались.

Первое построение

4 часть

— Четвёртая рота! На передней линейке — становись! — прокричал в мегафон дневальный.

Кадеты начали выползать из палаток и стекаться к месту построения. Там их уже ждал заместитель командира роты майор Меньшов, прапорщики Сухов, Горбанюк, Шкуров и старший прапорщик Терещенко.

— Бегом, бегом! — кричал майор. — Что вы, как беременные тараканы? Всё! Больше вы уже не гражданские. Все команды выполняются только бегом! Я вам пока по нормальному говорю и предупреждаю: до кого не доходит через голову — дойдёт через ноги. 

Рота построилась повзводно в три шеренги. Майор скомандовал.

— Равняйсь! Отставить! Равняйсь! Отставить! Равняйсь! Смирно! Заместители командиров взводов, доложить о наличии личного состава!

Тут строй пришёл в замешательство. Далеко не все «замки» и «комоды» знали порядок действий и форму доклада, отвечали сбивчиво, путаясь в словах и цифрах.

— Так, понятно, — произнёс Меньшов. С командирами позже отдельно проведём занятие. А сейчас вы все отправляетесь в учебные классы. К вам придут ваши воспитатели и вы будете с ними знакомиться. Запомните — это ваши ангелы- хранители! Командиры взводов, личный состав в вашем распоряжении.

Прапорщики, которые и были командирами взводов, скомандовали, и все отправились по своим классам.

Классы представляли собой открытые веранды со старыми изрисованными школьными столами и стульями. Они были раскиданы то тут, то там на территории между палаточным городком, столовой и спортивным городком. Столовая находилась недалеко от КПП на входе в лагерь, спортивный городок же находился почти в самом его центре. Получается, если стоять в спортгородке и смотреть в сторону входа, то справа от тебя у края лагеря будет находиться палаточный городок, а сзади, тоже у края — три деревянных треугольных бунгала. В одном располагался лазарет, в другом — штаб, а в третьем жили офицеры и прапорщики.

Итак, учебные, как было сказано выше, находились между спортгородком, палаточным городком и столовой, и туда направлялись кадеты, каждый в колонне своего взвода. 

Боря Макашов, щуплый белобрысый паренёк попал во второй взвод. С ним вместе, в одном отделении оказался и Ярослав Васильев. Васильев с самого начала абитуры прицепился к Макашову и не давал ему покоя. Он то ставил ему подножку, то толкал в спину или бил в плечо в строю, то обливал водой во время умывания. А Боря вёл себя бесхарактерно и никак не отвечал агрессору, молча снося все нападки. Надо добавить, что они оба были одного роста и телосложения, поэтому в строю постоянно оказывались рядом. Так получилось и сегодня на пути в класс. Ярослав улучшил момент и пнул по ноге идущего впереди Макашова. Тот повернулся и пробормотал: «Да хватит уже!», на что Ярик резко ответил: «Заткнись. Носок выше тяни! Плетёшься, как инвалид».

Кадеты пришли в свой класс и расселись за столы. Азамат Жунусов сел рядом с Макашовым. Тот вертел в руках ручку, сжав губы и тяжело дыша.

— Борян, — обратился к нему Азамат, — скажи, чё ты себя, как мямля ведёшь? 

Боря молчал. Азамат продолжал.

— Дело—то нехитрое! Развернулся, да дал ему по морде как следует. И всё, он от тебя отстанет!

— Азамат, пойми, не умею я драться! Я никогда в жизни этого не делал! — сквозь зубы сказал ему Боря.

— А что тут уметь, — улыбнулся тот в ответ. — Размахнулся и перетянул ему по моське. А дальше само собой пойдёт. Ты и сам удивишься, что так можно было!

— Ладно, я попробую, — неуверенно сказал Боря.

— Давай. Главное — не бойся. Он такой же, как и ты, — заверил его Азамат.

В классе

5 часть

Четвёртый взвод дошёл до своего класса, и все также начали рассаживаться. Лёха Молев сел за третий стол во втором ряду, положил перед собой девяностошестилистовую тетрадку и начал мечтать. Он включил воображение и попытался представить себе, чем же они будут заниматься на КМБ. Фантазия рисовала перед ним картины из кинофильмов про войну: дрожащую землю, громыхающие снаряды, шум танковых гусениц, юных медсестёр, выносящих под градом пуль раненых с поля боя. И в его глазах мелькало разочарование от осознания того, что ничего этого даже близко не произойдёт на самом деле. В этот момент кто—то положил ему руку на плечо. Он повернулся. Возле него стоял незнакомый ему парень со второго отделения. Это был Толян Баклушин.

— Убежал отсюда в ужасе! — Улыбаясь сказал Толян Лёхе.

— Да, конечно, сейчас! — ответил тот. — Только не бей, ладно? — И встал. 

Толян удивлённо взглянул на него и сел на его место. В этот момент Лёха со всей силы ударил его по голове тетрадкой. Тот подскочил со стула, как ошпаренный.

— Ты что, охренел что ли?

— Ты забыл сказать «пожалуйста», — рассмеялся Лёха.

— Я тебе хлебало сейчас разнесу! — воскликнул Толян.

Неизвестно, что было бы дальше, если бы не появился воспитатель. Это был пожилой мужчина с красноватым лицом, прищуренными глазами и тонкими губами. На нем была полевая полковничья форма.

Серёга Богданов скомандовал.

— Взвод, встать! 

Все подскочили с мест.

— Смирно!

Все вытянулись в струнку. Серёга начал доклад.

— Товарищ полковник, представляю Вам четвёртый взвод четвёртой роты… — Замкомвзвода слегка запнулся, затем продолжил, — в количестве двадцати пяти человек. За время Вашего отсутствия происшествий не случилось. Павел Иванович Галахов оглядел своих сорванцов и его громкий, звонкий, но строгий голос словно пронзил атмосферу. — Вольно!

Биография командира 

6 часть

В начале знакомства Павел Иванович рассказал о себе. 

— Я – сирота. — Спокойно сказал он воспитанникам. —  В 1964 году окончил Свердловское суворовское училище и поступил в Московское общевойсковое командное. Выпустился, получил звание лейтенанта. После этого мне довелось служить в разных уголках нашей Родины, тогда ещё Советского Союза: и в Прибалтике, и в Узбекистане, и на Дальнем Востоке. Прошёл весь путь до командира части в городе Новосибирске, откуда и ушёл на пенсию по выслуге лет. Когда четыре года назад начали возрождать Омский кадетский корпус, меня пригласили работать воспитателем. Можно сказать, вырастил и выпустил первый набор 4 взвода 4 роты, который был до вас. Практически все, кто хотел, поступили в военные учебные заведения по всей России: и в Омский танковый институт, и в Рязанское училище ВДВ, и в Военно - медицинскую академию, и в Новосибирское командное училище. 

Когда воспитатель начал перечислять военные училища, кадеты одобрительно закивали головами. Большинство здесь имело твёрдое намерение после выпуска учиться дальше и становиться офицерами. Павел Иванович продолжал.

— Наша задача — подготовить вас к поступлению в ВУЗ. С каждым из вас будем работать индивидуально. Все люди разные, у каждого из вас свои таланты и способности. Здесь мы, во - первых, поможем вам определиться с местом, куда вы будете поступать, а затем будем готовить каждого непосредственно по выбранному профилю. Преподаватели у нас самые лучшие, все проходили отбор по конкурсу. Но помните, в конечном итоге всё зависит только от вас самих, от вашего старания и дисциплины. Тут он на несколько секунд замолчал, а затем подвёл итог.

— Каждый человек — сам кузнец своего счастья. — Произнёс он. После этого он предложил кадетам каждому сказать несколько слов про себя.

— Я читал личные дела каждого из вас, — заверил он ребят. – Многие из вас уже имеют непростую биографию. Есть те, кто меня приятно удивил, например, кадет Горелов. – Тут он внимательно посмотрел в класс. Увидев, что его слова не произвели никакой реакции, он набрал воздуха в грудь и прогремел.

— Кадет, услышав свою фамилию, должен оторвать свою задницу от стула и сказать: «Я»! 

— Я, — изо всех сил крикнул подскочивший со своего места Антон Горелов.

Воспитатель, как ни в чём не бывало продолжил.

— Кадет Горелов у нас из многодетной семьи, — сказал он уважительно. —  Так я говорю?

— Так точно! — ответил Антон.

— Расскажите нам, товарищ кадет, откуда Вы, сколько у Вас сестёр и братьев? – спросил у него воспитатель.

— Две сестры и четыре брата, — отчеканил он. – Живём в городе Тобольске. Мама – научный сотрудник, папа – мастер на заводе.

— А Вы какой ребёнок по счёту?

— Третий.

— Вот! – Павел Иванович поднял палец вверх. – Это показательный пример здоровой семьи – основы благополучия страны. Очень жаль, что сегодня много детей в семье — это скорее исключение, чем правило. Товарищ Горелов, огромная благодарность и уважение Вашим родителям, можете садиться. – 

Вся дальнейшая беседа проходила в доверительном ключе. Каждому из двадцати пяти человек было предоставлено слово, все были выслушаны. Обсудили также кто куда хочет пойти учиться после выпуска. Круглый и Барабан, например, наметили курс на Омский танковый институт, Васька Сенченко с Алтая, который до поступления был отличником у себя в школе, планировал пойти в Военно - медицинскую академию в Питере, Серёга Макаров, который сам был родом с Рязани, мечтал поступить в Рязанское училище ВДВ, а Димка Фахрутдинов, сирота из - под Казани, твёрдо вознамерился попасть в Дальневосточное командное училище во взвод морской пехоты. Начался процесс спайки коллектива.

Лесенка

7 часть

Вечером, после ужина по распорядку наступало личное время. Лёха зашёл в палатку и лег на своё место. Сегодняшний день был богатым на впечатления и утомил его. Он перекинулся несколькими фразами с Саней Сурковым, повалялся минут десять, а затем, вдруг, встал и вышел.  На улице он поймал взглядом рыжего парня из второго отделения, подошёл к нему и предложил сходить до спортгородка, сыграть в лесенку по подтягиваниям. Тот согласился. Звали его Пашка Романов. Пашка был низкорослый, ниже Лёхи почти на голову.

По дороге они разговаривали.

— Я знаю, что ты с Омска, — говорил ему Лёха. — Я тоже. А где ты в Омске живёшь?

— В Амуре, — ответил Пашка. А ты?

— На Рабочих, — сказал Лёха. А в кадетку почему пошёл?

— Если честно, родители заставили, — признался Пашка. — Я сам не очень хотел. Но раз уж поступил, буду учиться. В конце концов, это престижно. 

— А я поступил, потому что я романтик, — загадочно сказал Лёха.

— Это как? — удивился Пашка.

— А вот так. Хочу доказать сам себе, что я чего - то стою. Что я могу победить свои слабости и добиться чего - то самостоятельно, без помощи отца и матери.

— Интересно! Я бы сказал, необычно, — заметил Пашка, — ты первый из тех, кого я здесь знаю, кто так отвечает. А военным - то хочешь сам быть?

— Я не знаю, буду ли я военным, — отвечал Лёха, — но точно знаю, что всегда буду патриотом. Русский человек — это звучит гордо. 

На спортгородке они стали свидетелями небольшого конфликта. Двое из их взвода чего - то не поделили и громко ругались друг на друга, глядя глаза в глаза.

— Да ты понимаешь, с кем базаришь? Ты знаешь, кто я такой? Ты знаешь, кто мой отец? —угрожающе кричал первый.

— Да мне плевать кто ты! — парировал второй. — В моих глазах ты никто, и нечего тут пальцы гнуть!

— Ах так? Ну ладно, ну мы ещё посмотрим, — воскликнул первый, развернулся и быстро пошёл в направлении, откуда только что пришли Лёха с Пашкой. По дороге он изо всех сил толкнул оказавшегося у него на пути Борю Макашова со словами «Какого хрена путаешься под ногами, урод?»

— Это Андрей Фадеев, — сказал Пашка Лёхе. — Тварь конченная. Ещё на абитуре всех достал.

— А второго как зовут? 

— А это Максим Палкин. Нормальный пацан.

Они подошли к турнику, собираясь играть в лесенку. К ним сразу же присоединился Антон Горелов и ещё пара человек из первого взвода — Витька Колосов и Вовка Назаров, по прозвищу Ельцин. Вовку прозвали так за удивительное внешнее сходство с первым президентом Российской Федерации. Его лицо почему - то казалось даже немного старым, что ещё больше усиливало сходство. Сам Вовка не возражал против того что его все так зовут, так и прилепилась к нему эта кликуха.

Игра в лесенку была популярной среди кадет и простой. Все подтягивались по очереди по кругу. Сначала по одному разу, потом по два, и так далее по возрастанию. Кто не мог подтянуться нужное количество раз — выбывал. В идеале играли до последнего человека, который считался победителем. 

Четверо парней начали круг. Когда они дошли до четырёх раз, к ним подбежал Серёга Богданов и весело сказал.

— Ну - ка уступите - ка папе турник!

Все расступились. Серёга предложил.

— Давайте я с вами сыграю. Поскольку я начинаю не сначала, я даю вам всем фору. Сейчас я делаю десять выходов силой и дальше играем все вместе. Идёт?

— Ну давай, — согласился Лёха с сомнением. — А ты десять выходов сделаешь?

— Спорим? — тут же ответил Богданов.

— Ну давай, делай, — сказал ему Ельцин.

Серёга запрыгнул на турник и, играя мускулами, с лёгкостью исполнил обещанное, чем вызвал одобрительные возгласы и аплодисменты. После чего игра продолжилась.

Шитс

8 часть

В это время за туалетом пряталась группа курильщиков — девять человек. Среди них были и Круглый с Барабаном, и Толян Баклушин, и Димка Фахрутдинов, которого товарищи уже успели прозвать Фарой. Курение в кадетском корпусе было строго запрещено, поэтому желающим отравиться никотином приходилось соблюдать строгую конспирацию. Пока все курили, обязательно один или два человека смотрели за «шухером». Общепринятым сигналом об опасности считалось кодовое слово «шитс». Сейчас за «шухером» смотрел Ярик Васильев со второго взвода.

— Чё, пацаны, у нас сигарет до воскресенья хватит? — затянувшись спросил Круглый.

— Если что, скидывайте бабки, я сбегаю — предложил Фахрутдинов.

Димка говорил про самовольную отлучку, или «самоход». Под покровом ночи некоторые отваживались, перемахнув через забор, бежать через лес до посёлка «Светлый», где в круглосуточных киосках покупали сигареты, а иногда и пиво.

— Да ладно, Димас, не парься, мне привезут на днях — пообещал Толян.

— Шитс, пацаны, прапор идёт, — зашипел Ярик.

Все тут же бросили окурки на землю и притихли. На сей раз опасность миновала — прапорщик Горбанюк прошёл мимо. 

Воспоминания Димки

9 часть

После перекура Димка побрёл по поляне, заложив руки в карманы, и погрузился в воспоминания. Ему вспомнилось, как полгода назад зимой, у себя на малой Родине под Казанью он с компанией таких же хулиганистых шкетов «тарханился» за грузовики.

«Тарханиться» на молодёжном сленге означало цепляться сзади за бампер автомобиля и скользить по обледенелой дороге. Помимо острых ощущений, шпана извлекала из этого развлечения практическую выгоду. Например, в этот раз Димка со Стасом зацепились за грузовик с продуктами, едущий на рынок. Водителю, естественно, они были не видны. Димка ловко приоткрыл одну воротину, а Стас нырнул в кузов, достал оттуда упаковку пива и поставил на дорогу, следом ещё одну, а затем ещё несколько. Димка закрыл воротину и они отцепились от машины. Из подворотни тут же выскочило ещё трое, они все вместе схватили добычу и растворились во дворах.

Много ли надо малолеткам? И вот, весёлая толпа мальчишек и девчонок уже сидит в подвале и, гогоча, празднует успех. Краденное пиво льётся рекой.

— Вот бы сейчас в комп поиграть, — мечтательно сказал Витёк. — Погнали вечером все в клуб?

— А кто на вахте сегодня сидит? — спросила Ленка.

— Анатольич, — ответил Стас. — Ему пиваса поставим и забуримся толпой. Будничный день, народу нет всё равно. Кто если левый придёт — выгоним.

Тут Димас неожиданно заявил.

— Эй, братва! У меня, короче, новость. Я в кадетку поступать собрался.

Со всех сторон полетели реплики.

— Да ну!

— Гонишь!

— Чё ты там забыл?

Димка продолжил.

— Не, я серьёзно говорю. Поеду в Омск. У меня в Омской области тётка живёт в Таре. Она меня надоумила. Говорит, если кто сирота — без экзаменов берут. Это типа как суворовское училище. А потом в военное училище можно поступить на офицера.      

— Димас, ты чё нас кидаешь? — расстроенно сказал Стас, — мы же с песочницы вместе. Ты, я и Витёк. Друг другу обещали, что по жизни вместе будем идти, друг друга прикрывать.

— Почему сразу кидаю? — возразил Димка, — я же буду в отпуск приезжать. Письма друг другу будем писать. А то прямо ты всю жизнь здесь проведёшь, никогда никуда отсюда не уедешь! Так не бывает.

— А если в кадетском корпусе узнают, что ты за машины тарханишься и пиво оттуда воруешь, что они скажут? — Рассмеялся Гриша по кличке Светофор, высокий тощий парень в красной шапке с помпоном.

— И чё? — продолжал спорить Димка. – Думаешь, я один такой там буду? И вообще, я тебе сто пудов говорю, наши военные, которые герои, кто в Афгане воевал, или в Чечне, или в Абхазии, они в детстве такими же хулиганами и балбесами были как мы!

— А ты серьёзно хочешь военным стать? — с интересом спросила Ленка.

— Ага! — гордо ответил Димка. — Пойду потом в морпехи. Уеду в горячую точку, приеду оттуда с медалями сюда к вам и всех «Самарей» в одиночку буду хлопать! — 

Все расхохотались. 

— Димка морпех!

— Красавчик!

— Ну и дела!

Надо пояснить, что «Самарями» звали молодёжь с соседнего района, с которыми у «Покровских» — компании с района, где жили Димка, Стас и Витёк — была постоянная и сильная вражда. 

После того, как все угомонились, Витёк взял слово.

— Народ, а я поддерживаю Димку. Если хочет, пусть едет учится! Может, большим человеком станет. Димка, братишка, я желаю тебе удачи! — Тут он налил себе полный стакан пива, поднял его и громко произнёс.

— За Димаса!  

И все единодушно его поддержали.

— За Димаса!

— Удачи, Димон!

— За морпехов!

Только Стас слегка погрустнел и вздохнул.

Подгонка формы

10 часть

Беззаботной жизни пришёл конец. Следующее утро, как потом и все остальные, началось с зарядки. Бежали три километра по лесу с голым торсом. Впереди роты бежал сам командир подполковник Аксаков, подбадривая ребят.

— Не отставать! Бегом! Быстрее, быстрее!

Многие после такой пробежки с непривычки едва могли отдышаться.

Затем было умывание холодной водой (другой в лагере просто не было).

После завтрака к лагерю подъехало несколько автобусов и всех, обе роты, повезли в город на вещевой склад получать форму. Это был не быстрый процесс, и кадеты проторчали там до обеда. В итоге всех переодели и привезли обратно в лагерь. Затем был обед, а после него раздали погоны, шевроны, петлички, ремни с бляхами, белую бязевую ткань и парни принялись приводить свою новую форму одежды в порядок: пришивали погоны с шевронами, натирали до блеска бляхи пастой ГОИ и, самое главное, учились подшивать подворотнички.

Лёха исколол себе все пальцы, и он такой был далеко не один. Старшина роты, старший прапорщик Базанов, лично осматривал каждого, делал замечания, отрывая неправильно пришитые элементы и отправлял переделывать.

— В армии всё безобразно, зато однообразно, — приговаривал он.

 Так или иначе, к вечеру все с горем пополам подогнали себя под стандарт.

Строевая

11 часть

Начались суровые кадетские будни. Утром зарядка, затем утренний осмотр. Потом — завтрак, а следом — развод и занятия по военной подготовке. Парней учили всему: разборке и сборке автомата Калашникова АК74, общевоинским уставам, основам тактики, РХБЗ, медицинской подготовке, военной топографии, много внимания уделялось физической подготовке.   

Больше всего выматывала строевая. Она на самом деле была постоянно, а не только на занятиях, где изучали строевые приёмы. Кадет почти везде заставляли ходить строевым шагом, высоко тянув носок, даже в столовую и в баню. Кроме того, частенько после обеда, вместо положенной по распорядку самостоятельной подготовки парни маршировали на плацу в колонну по восемь, готовясь к прохождению торжественным маршем и разучивая строевую песню. Этому уделялось особое внимание, потому что уже после окончания КМБ, 1 сентября им предстояло участвовать в параде в честь начала учебного года в кадетском корпусе.

Первое же такое занятие длилось три часа кряду на жаре под палящим солнцем. Подполковник Аксаков не жалел своих подопечных, снова и снова прогоняя всех по бесконечному кругу. Очень много замечаний приходило в адрес Лёхи Молева и Федьки Зинченко из третьего взвода, которые никак не могли научиться держать равнение в шеренге, из—за чего вся шеренга ломала строй, а идущие сзади запинались и сбивали ногу. Нервы у всех были на пределе, и с разных сторон на ребят сыпались недовольные возгласы, часто приправленные крепким словцом.

Наконец, занятие завершилось, и рота пришла в палаточный городок, где Аксаков скомандовал разойтись. И тут к расположению 4 взвода подошёл Максим Беженарь, который в это время стоял в наряде дежурным по роте.

— Ну чё, устал? — Ехидно улыбаясь, спросил он у Толяна Баклушина.

Толя посмотрел на него измотанными глазами.

— Я тебе так скажу, — начал он подчёркнуто спокойно, и затем крикнул во весь голос. — нет!!! — 

Он разошёлся не на шутку.

— Ты издеваешься! Это капец! У меня уже огоньки разноцветные перед глазами мелькать начали!

— Ай—яй—яй, ну надо же, — ёрничал Максим, качая головой. А Толян продолжал.

 — Ещё Молев, придурок, косячил постоянно! Не может ровно строй держать. 

Тут в разговор вступил Лёха. 

— Ты давай не трынди! Как будто я один во всём виноват. 

Толян был в бешенстве.

 — Нет, ты скажи мне, Лёха! У тебя что, ноги из задницы растут?

— Вообще - то да, — ответил тот.

— Да пошёл ты! — Сказал Толян и ушёл к себе в палатку.

Строевая песня

12 часть

— Забудьте про свою прежнюю жизнь, забудьте про мамок, нянек и тёток, ваша семья теперь здесь! — Как—то сказал ротный перед строем во время нравоучительной беседы.

Строевая песня у 4 роты была такая.

Над полями необъятными,

Над лесными перекатами,

Над разрывами гранатными 

Песня ласточкой летит:

Россия,

Любимая моя!

Родные

Берёзки, тополя!

Как дорога ты для кадета,

Родная русская земля.

Естественно, с непривычки кадеты пели кто в лес, кто по дрова. Смех часто вызывал хриплый голос Сани Суркова, когда он во весь голос невпопад кричал слова песни. Эти строчки с утра до вечера звенели у всех в головах. На бегу во время утренней зарядки Лёха шёпотом бормотал в ритме своих шагов: «Ро—сси—я лю—би—ма—я мо—я ро—дны—е бе—рё—зки то—по—ля…».

Периодически ловили и строго наказывали курильщиков. Так, нарушитель должен был выкопать яму метр на метр и метр в глубину и похоронить там окурок. Кроме того, был объявлен конкурс: последние 4 человека, кто будет замечен с сигаретой, будут стоять в наряде 1 сентября, когда все остальные пойдут в своё первое увольнение.

Мало - помалу ребята привыкали к военной жизни и друг к другу, становились всё более слаженными, крепкими и подтянутыми.

— Вот она, настоящая гроза НАТО! Приятно посмотреть. — Как - то сказал старший прапорщик Терещенко майору Меньшову, когда ребята проходили мимо них, направляясь в столовую.

Фара

13 часть

Много было весёлых моментов. Например, когда на занятии по РХБЗ воспитатель велел Димке Фахрутдинову перечислить, какие ему известны отравляющие вещества. Сам Димка был разгильдяем, учился из рук вон плохо, и сейчас стоял в полном непонимании того, чего от него хотят. 

— Зоман, — пробормотал он единственное, что пришло в голову.

— Так, ещё, — Сказал Павел Иванович.

Димка молчал. Со всех сторон посыпались подсказки.

— Иприт, – шепнул Максим Палкин. Димка повторил за ним.

— Зарин, — подсказал Ионыч. Димка повторил.

Следующим подсказал Горелов.

— Фосген.

Димка повторил и это. И тут Егор Таранов, по прозвищу Мелкий с задней парты произнёс.

— Хлорпикрин.

Димка повернулся и посмотрел на него в недоумении. Егор повторил.

— Хлорпикрин!

Димка продолжал молчать.

— Да хлорпикрин, дебил ты! — смеясь повторил за Егором Барабан.

Димка поколебался ещё несколько секунд, затем неуверенно произнёс.

— Маргарин.

Взвод разразился хохотом, а воспитатель воскликнул.

— Фахрутдинов, ну ты и бамбук! Садись на место.

На перерыве все принялись подшучивать над Фарой.

— Эй, Маргарин! — Весело позвал его Толян Баклушин.

— Маргарин! — Вторил ему Максим Палкин.

— Да пошли вы на хрен, — заворчал Димка, — даже подсказать нормально не можете.

Тут к разговору подключился якут Стёпа. Он язвительно спросил.

— Эй, Маргарин! Ты у нас кто, «Мечта Хозяйки» или «Пышка»?

Все загоготали во весь голос, а Димка заорал на Стёпу.

— А ты у нас кто? Китаец! Он растянул себе глаза пальцами и произнёс писклявым голосом, — Сунь Хунь Чай!

Стёпа Илюхин был этнический якут, с города Якутска родом, разговаривал на чистейшем и богатом русском языке, неплохо учился. Но прозвище Китаец ему очень шло и так называла его вся рота. 

Вот так Фара сделал 4 взводу день.

Страшилки

14 часть

Вечером, после отбоя в палатке третьего отделения парни рассказывали страшилки. Слово взял Барабан.

— У родителей умерла дочка. Они её похоронили, а ночью раздался стук в дверь. Мама пошла открывать, смотрит, а там дочка стоит в белом платье. «Пустите, — говорит, — меня чаю попить». Мама её пустила, налила чаю, дочка попила и ушла. На следующую ночь опять стук в дверь. Опять дочка пришла. «Пустите, — говорит, — чаю попить». Чаю попила, опять ушла. Мама на следующий день пошла к гадалке, рассказала ей, мол, так и так. А гадалка ей и говорит: «Это, наверное, под видом дочки к вам чёрт приходит. Когда она опять придёт, ты посмотри ей на ноги. Если там копыта, значит это чёрт». Ну, значит, ночью опять стук в дверь, опять дочка на пороге стоит. Мама ей на ноги смотрит, а там вместо ног — копыта. И тут мама её спросила: «Доченька, ты чёрт?»  

На этом волнующем моменте Барабан сделал паузу, и слушатели замерли в ожидании продолжения. А Барабан схватил за руку лежащего рядом Лёху и неожиданно громко сказал.

— Да, я чёрт! 

Лёха и все остальные вздрогнули.

— Офигеть, сказка. Я чуть сам копыта не откинул, — признался Лёха.

Следующим рассказчиком был Саня Сурков. Хриплым голосом он начал.

— История про башмачки. Жила - была одна девочка. И как - то пошла она с мамой в магазин. Смотрит, а там башмачки такие красивые продаются. Девочка и говорит: «Мам, купи мне эти башмачки». Рядом какая - то бабка стояла и сказала: «Эти башмачки лучше не покупайте». Но мама её не послушала и купила. Тогда бабка сказала ей вслед: «Если дочка потеряется, ищи её на кладбище». На следующий день девочка одела башмачки и пошла гулять. И вдруг башмачки против её воли повели куда - то. Она закричала, прохожие услышали и привели её домой. На следующий день мама отправила дочку за хлебом. Она опять одела башмачки и опять её ноги в башмачках сами собой пошли не туда. Какой - то милиционер увидел её и опять привёл домой. Девочка перепугалась не на шутку и решила больше башмачки не одевать. Но на следующий день они сами собой оделись ей на ноги и куда - то повели. Вечером мать приходит с работы, а девочки нет. Она вспомнила, что ей бабка в магазине сказала, и пошла на кладбище. Приходит, а там свежая могила с памятником и на нем имя этой девочки. Мама позвала сторожа, могилу раскопали, а там эта девочка лежит. Мертвая и без башмачков.

— Ага, клёвая история, — сказал Саня Круглов. А вот ещё слушайте…

— Это, конечно, всё здорово, — перебил его Слава Ионаускас, — но давайте спать! Завтра опять в семь утра поднимут.

— Спи, кто тебе не даёт. — Сказал ему Круглый и продолжил.

— В общем, группа геологов уехала в экспедицию куда - то в глухомань. Поставили палатку, начали работать. Настала ночь, и они легли спать. Вдруг ночью на улице раздались звуки прямо возле палатки: «Шлёп—шлёп—шлёп—хрррр, шлёп—шлёп—шлёп—хрррр». Один геолог встал, вышел посмотреть и не вернулся. Утром его товарищи выходят, а он мёртвый лежит, с оторванной головой. На следующую ночь опять раздались звуки: «шлёп—шлёп—шлёп—хрррр, шлёп—шлёп—шлёп—хрррр»… —

Тут не выдержал уже командир отделения Беженарь.

— Слышь, ты, заткнись, а то я тебя сейчас сам шлёпну, далматинец хренов. —

Круглов назло ему повторил ещё громче.

— Шлёп—шлеп—шлёп—хрррр, шлёп—шлёп—шлёп—хрррр!

И вот раздался крик Максима Палкина из палатки первого отделения.

— Да завали ты хлебало, нечистая сила!

Посетители

15 часть

По вечерам, во время личного времени парней навещали посетители.

— Кадет Макашов, пройдите на КПП, проговорил в мегафон дневальный.

Макашов бегом побежал в сторону КПП. При виде матери глаза Бори засияли радостью.

— Привет, мам!

— Привет, Борюсик! Ну как ты тут у меня?

— Всё хорошо, мам! Лучше всех! — бодро отвечал сын.

— Слушаешься? Мальчишки не обижают?

— Нет, да ты что! — не моргнув глазом соврал Боря.

— Тётя Наташа приезжала из деревни, корзину лесной земляники привезла, сметанки деревенской, маслица, привет большой тебе передаёт. Бабушка тоже тебе привет передаёт и целует крепко. Пирожков тебе напекла. Вот, поешь. И землянички свеженькой с молочком. — Мама, не переставая говорить, расстелила на траве покрывало и они с сыном сели. Боря стал за обе щеки уплетать угощение. Мама продолжала.

— Я тут себе на толкучке шапку зимнюю купила по дешёвке и блузку бежевую. А ещё говорили, что до конца августа будет аномальная жара, как вы тут только будете с такими нагрузками, бедненькие, я даже не представляю.

— Да нормально, мам. Как там Джек?

— Джекки в порядке. Но как ты уехал, грустный всё время ходит, скулит, хвостом машет. Ну надо же, какой ты у меня красавец! Только подворотничок криво у тебя пришит. Слушай, снимай - ка китель, я сейчас тебе сама быстренько как положено сделаю. У тебя же иголка с ниткой с собой? — спросила мама заботливо.

В этот день приехали также и к Лёхе.

— Эй, душара, иди сюда! — крикнул ему из - за забора высокий толстяк в очках, белоснежной футболке, джинсах и зеркально начищенных ботинках.

— Ой—ой—ой, как мы заговорили! — Наигранно возмутился Лёха.

— Ты в кадетку приедешь, тебе капец! Как тебя встречать буду, так сразу фанеру буду пробивать! — угрожающе сказал толстяк.

— А я тебя потом на гражданке выловлю и ушатаю, — парировал Лёха.

Парни крепко пожали друг другу руки. Лёху навестил его дворовой приятель Паша Гнатюк. Паша учился в кадетке, окончил первый курс и готовился перейти на второй. Сейчас, пока у первокурсников проходил КМБ, старшекурсники отдыхали в летнем отпуске.

— Ну что, как тебе жизнь кадетская? — спрашивал Пашка.

— Не поверишь, кайфую, — отвечал Лёха.

— Да почему не поверю, поверю. Сам это всё проходил, сам кайфовал. Ничего, в кадетке спокойнее будет, жизнь наладится. Ты, главное, на рожон не лезь, найди себе компашку и живите ровно, потихонечку, — посоветовал второкурсник.

— Да я и так ровно живу. — сказал Лёха, — С чукотскими карифаню.

— А с омскими чё?

— Да, омские все неорганизованные какие - то, каждый сам за себя.

— Так ты организуй.

— Верно говоришь, — согласился Лёха, — было бы ещё время на это.

— Ну три года тебе, я думаю, хватит, — улыбнулся Пашка.

 Лёха пообщался с товарищем и вернулся в палатку. Чуть позже к ним заглянул тот самый рыжий шкет Пашка Романов и прокричал. 

— Пацаны, 4 взвод, пойдёмте к нам в палатку хавать передачку!

К Пашке сегодня тоже приезжали. Привезли два полных пакета: двухлитровую бутылку газировки, палку копчёной колбасы и палку варёной, 2 батона в нарезке, большой кусок сыра и маленькую пачку майонеза для бутербродов, сока 2 литра, жареный арахис, салат с крабовыми палками, шоколадных конфет, пирожков, печенья и ещё чего - то. Весь взвод собрался в палатке второго отделения и дружно начал совместную трапезу. Серёга Богданов сел, скрестив ноги по - турецки, и с наслаждением произнёс.

— Вот кайф! Лето, солнце, свежий воздух, кузнечики стрекочут, а мы тут обжираемся. — И следом откусил пирожок с яблоком.

— Пирожки офигенные. — Сказал набитым ртом Егор Мелкий.

— Салат ешьте, пацаны! — Пашка от всей души потчевал товарищей.

Так было заведено у кадет, и соблюдалось всегда и всеми: если кому - то привозили передачку то её ели все вместе.

После еды парни решили попеть хором и затянули любимую среди них грустную песню про афганскую войну.

Пришел приказ — и по приказу мы встаем,

Взяв АКС садимся ночью в самолет.

В тот ранний час, когда земля вокруг спала

В Афганистан приказом воля занесла.

  Афганистан — красивый горный дикий край,

  Приказ простой — вставай, беги и умирай.

  Но как же так? Ведь на Земле весна давно,

  А сердце режет, мечты и горести полно...

Афганистан — грохочет где—то пулемет,

Афганистан — вчера погиб мальчишек взвод,

Их командир, когда на белый снег упал,

"Россия—мать", — он перед смертью прошептал.

   Афганистан — красивый горный дикий край,

  Приказ простой — вставай, беги и умирай.

  Но как же так? Ведь на Земле весна давно,

  А сердце режет, мечты и горести полно...

Мой друг упал — лицо красивое в крови,

Он умирал вдали от Родины—земли.

И всё смотрел на голубые небеса,

А по щеке текла солёная слеза.

  Афганистан — красивый горный дикий край,

  Приказ простой — вставай, беги и умирай.

  Но как же так? Ведь на Земле весна давно,

  А сердце режет, мечты и горести полно...

А кто прошел через огонь и через смерть

Домой пришел, его встречали мать, отец

И вспоминал о невернувшихся друзьях ...

И все шептал: "Ну почему погиб не я ?!"

  Афганистан — проклятый горный дикий край,

  Приказ простой — вставай, иди и умирай.

  Но как же так? Ведь на Земле весна давно,

  А сердце режет, мечты и горести полно...

Происшествие

16 часть

На следующее утро после зарядки и умывания началась подготовка к утреннему осмотру, и тут всех потрясла новость: у Максима Палкина пропали деньги. Двести рублей, немалая по тем временам сумма.

— Ну и дела… Значит, крыса у нас завелась. – Задумчиво сказал замкомвзвода Богданов, и все закачали головами.

Новость тут же облетела всю роту и дошла до начальства.

— Точно везде смотрел? — Уточнил у Максима подполковник Аксаков.

— Ей—богу, везде, товарищ подполковник!

— Ну что я могу сказать, — ротный вздохнул, — бывает и такое явление в нашей жизни. Обычно всегда воры быстро попадаются, и мы их немедленно отчисляем. Если вы поймаете его раньше нас, ради бога, только не трогайте.

— Постараемся, товарищ подполковник.

— Хотя бы не убейте, — сказал стоящий рядом прапорщик Сухов.

Песенные пристрастия

17 часть

Косте Лешенкову из второго отделения привезли плеер с дисками и запасом батареек к нему. Тут же выстроилась очередь из желающих взять у него его послушать. Серёга Богданов вообще был парнем добродушным, но иногда не брезговал принципом «наглость — второе счастье» и поставил всех перед фактом.

— Первый слушает сам Костян столько сколько хочет. К нему даже не вздумайте подходить. После него слушаю я, а там уже, как хотите.

Костя тащился от групп «Rammstein» и «Ария», эти группы также нравились и Серёге. В этом они нашли взаимопонимание. Костя стал чаще по утрам назначаться для уборки территории, освобождаясь таким образом от зарядки, а Серёга в это время бегал под звуки тяжёлого рока в наушниках.

Иногда очередь слушать плеер доходила и до Сани Круглого. Когда Костя в первый раз протянул ему долгожданную технику, Саня спросил.

— А чё за диски у тебя?

— Ну «Rammstein» есть, — ответил хозяин.

— А что это такое? Я не слышал ни разу.

— Это немецкий рок, офигенный такой. Послушай, приколешься.

— Знаешь, я как—то рок не очень люблю. А что ещё у тебя есть?

— Фактор.

— Во, точняк, давай Фактор!

Группа «Фактор—2» была предметом всеобщего помешательства среди тогдашней молодёжи, в том числе и у кадет. Их песни распевали хором то тут, то там в палатках в личное время по вечерам. Помешательство затронуло даже Лёху. Во время зарядки он бормотал на бегу: «ска—жи кра—са—ви—ца че—го не нра—ви—тся…».

Саня Сурков любил группу «Король и Шут», а Владу Тёркину нравилось «Многоточие».

Наряд

18 часть

Димка Фахрутдинов вновь предавался воспоминаниям о гражданке.

Было дело, сидели они с парнями на газоне возле клуба поздней весной и резались в карты. Тут прибежал Гришка Светофор с криком «Наших бьют!» Все подскочили и гурьбой ринулись за Гришкой на Проспект — так они называли место, где обычно собирались таксисты. Прибыв туда, они застали такую картину.

Пятеро человек из «Самарей», с которыми у Димкиной компании была вражда, окружили и схватили двоих «Покровских» — Кольку и Пианиста и надавали им тумаков. Прибежавшие на помощь парни тут же вырвали своих из рук врага. Витёк угрожающе спросил.

— Чё вы тут устроили? Чё вам тут надо вообще? Кто главный?

Один из Самарей вышел вперёд и сказал. 

— Они нашего парнишку выхлопнули недавно.

— Ваш парнишка у нашей Катьки кольцо отжал в центре! — Крикнул Пианист.

Тем временем прибежало ещё несколько «Покровских». «Самари» почувствовали, что дело пахнет керосином. Переговорщик предложил.

— Ладно, давайте забьём стрелу и решим вопрос!

Димка ответил ему категорически.

— Какую стрелу, ты о чём? Вы наших пацанов по беспределу избили, причём на нашей территории. Пацаны, — крикнул он во весь голос, — бей их!

Тут голос прапорщика Горбанюка вернул его в реальность.

— Фахрутдинов! Почему ботинки не чищены?

— Извините, товарищ прапорщик, — ответил Димка, — как раз только собирался идти чистить!

— Один наряд на работу! — сурово сказал Горбанюк.

— Понятно, — пробормотал Димка.

— Что значит «понятно»? — возмутился прапорщик, — ещё один наряд на работу! Как должен отвечать кадет?

— Есть наряд на работу! — Громко отчеканил Фара.

— Так - то лучше. Свободен. После этих слов Горбанюк спокойно пошёл дальше. 

Шахматы

19 часть

Однажды вечером в беседке собралась толпа. Васька Сенченко играл в шахматы с Яном Матросовым из третьего взвода, остальные встали вокруг них внимательно, наблюдая и комментируя.

— Зря слона сюда поставил.

— Да не, его же ладья прикрывает.

— Васька, давай, я в тебя верю!

Ян Матросов по шахматам имел второй разряд, Васька был просто любителем, но достаточно опытным и внимательным. Кроме того, он ещё и, как уже говорилось, был отличником. Партия была увлекательной, в беседку потихоньку подтягивались всё новые зрители. Артём Березин, учившийся с Яном в третьем взводе, зашёл и уверенно произнёс.

— Васька, у тебя нет шансов. Ян — разрядник.

— Но играю я лучше него! — Возразил Васька.

— Да ты гонишь, куда тебе! — настаивал на своём Артём.
Положение Яна поначалу было более выгодным, он прорывался вглубь позиций противника. Но тут неожиданно Васька взял в ловушку его ферзя. Преимущество было утрачено и Ян получил мат. 
Тут же вокруг раздался гул одобрительных и разочарованных возгласов. Симпатии зрителей разделились примерно пополам.

— Это была случайность! Тебе просто повезло! — Кричал Ваське Артём Березин.

Пашка Романов, болевший за Ваську говорил обратное.

— Васёк, молоток! А давай ещё раз! Покажи им всем, как ты умеешь.

— Ну хорошо, пусть они ещё раз сыграют. А мы с тобой на спор забьёмся, согласен? Я говорю, что Ян выиграет, ты говоришь, что Васька, — предложил Пашке Артём.

— Давай, — согласился Пашка, — я ставлю пять шоколадных конфет.

— А я — два яблока, — в свою очередь сказал Артём, — По рукам!

— Играем? — Спросил Васька у Яна.

— Ну давай сыграем! — Ответил тот.

Их разговор случайно услышал проходивший мимо Максим Беженарь. Он зашёл в беседку со словами.

— Битва титанов! Страсти накаляются. Артём, Паша, несите сюда свои конфеты и яблоко. Народ, может быть, кто - то ещё хочет поспорить? 

Зрители прониклись азартом и побежали в палатки за заначками. На столе быстро собралась внушительная куча сладостей, арахиса, выпечки и фруктов. Толпа разделилась на две части: те, кто поставил на Ваську встали возле него, а те, кто поставил на Яна — соответственно, возле него. Те, кто не участвовал в ставках встали рядом с теми, за кого болели. Максим сел рядом с призовым фондом и тоже внимательно уставился на доску.

Игра началась. Ян играл белыми. Игроки сделали несколько разменов, затем Ян вывел вперёд слонов, а Васька принялся играть конями. Ян на этот раз был более осторожным. Зрители застыли в напряжённом молчании. Долгое время на доске была полная неопределённость, но неожиданно Ян сделал удачный гамбит и вскоре выиграл.

Сторонники победителя набросились на добычу. Беженарь, как мог, сдерживал их, чтобы и игроки и он сам тоже успели что - то себе урвать. Тут он взял из кучи сникерс и положил в карман.

— Эй, а тебе за что? — возмущённо его спросил Березин.

— Как за что? Дивиденды! — улыбаясь ответил Максим.

— Слышь, ты, дивиденды, давай похаваем с тобой сникерс, — попросил его Серёга Богданов, который в ставках не участвовал, но был в числе зрителей.

— Причём тут дивиденды? Тогда уж комиссионный сбор, — заметил Васька.

— Эй ты, умник, а ты ещё раз проиграешь, а тебе голову оторву, — пригрозил ему Толян Баклушин, поставивший на него маковый рулет.

Максиму понравилась идея и он пошёл вразнос. Васька с Яном согласились играть ещё партию. Тем временем, в беседку сбежалась почти вся рота и были даже представители из третьей роты. Кадеты от сладостей перешли к деньгам.

— Минимальная ставка десять рублей, — объявил Максим, — подходим, не стесняемся. 

Парни без раздумий доставали из карманов мелочёвку и светло—зелёные бумажки и клали на стол. Эйфория ударила им в голову, и они уже не замечали того, что происходит вокруг них. А в это время за ними наблюдал прапорщик Сухов. Он постоял минуту или две, а затем зашёл в беседку и прокричал.

— Отставить! Вы что творите, бакланы?!

Когда все стихли, он указал пальцем по очереди на Максима, Яна и Ваську.

— Ты, ты и ты, идёмте со мной. 

Наказание

20 часть

Сухов отвёл малолетних букмекеров к командиру роты. Подполковник Аксаков был в ярости.

— Вы в своём уме? — отчитывал он их. — На воротах лагеря что, написано «Лас—Вегас»? Как вообще у вас рука поднялась обирать ваших товарищей? Негодяи!

— Они сами хотели участвовать, — попытался было возразить Максим.

— Потому что дураки! — Воскликнул ротный. — А с вашей стороны была огромная подлость этим воспользоваться. Да как вам такое могло в голову прийти, сынки? Вы позорите форму, позорите звание кадета! 

Минут двадцать Аксаков читал нравоучения нарушителям. Затем он заверил их, что ещё один подобный случай, и они будут немедленно отчислены и отправил в расположение.

Утром все трое бежали на зарядку полностью одетые и в амуниции, когда вся рота была, как обычно, с голым торсом. Также каждому был выделен огромный участок территории, который они в свободное время должны были приводить в порядок. Кроме того, отдельно их отчитали воспитатели.

— Мы с вами похожи. У меня ни отца, ни матери, а у вас ни стыда, ни совести! — Сказал после долгой ругани покрасневший от возмущения Павел Иванович Ваське и Максу.

Мечты об увольнительной

21 часть

Вечером в пятницу во время самоподготовки Серёга Макаров листал альбом с фотографиями, с лёгкой грустью вспоминая о доме. Неожиданно тишину прорезал восхищённый возглас сидевшего рядом с ним Максима Палкина.

— Ух ты! 

Все повернули головы в его сторону.

— Что там такое, дайте мне посмотреть! — сказал Серёга Богданов и подошёл к тёзке. Вот это да! — воскликнул он сразу же.

Парни сбежались со всех сторон, как коты, на запах сосисок. Предметом общего восхищения была фотография Серёгиной сестры: юная стройная девушка с миловидным лицом в бордовой кофточке, мини—юбке и колготках сидела на диване, закинув ногу на ногу, и кокетливо улыбалась.

— Вай—вай—вай!

— Ну и красавица!

— Вот это конфетка!

— А как её зовут? — Поинтересовался Богданов.

— Аврора, — ответил Серёга.

— Надо же, ещё и имя такое необычное, — заметил Лёха.

— А парень у неё есть? — продолжал расспрашивать Богданов.

— Вот в том и дело, что пока нет, — сказал Макаров.

Богданов задумался. 

Выразив свои впечатления, кадеты предались мечтам о скором увольнении. Все воображали, как они, одетые в парадную форму с пышными аксельбантами, в лакированных ботинках выйдут в город и будут ловить на себе восторженные девичьи взгляды. Стали обсуждать, кто куда пойдёт.

— Я погуляю немного и поеду домой к родителям, — сказал Лёха. То же самое сказали Костя Лешенков, Влад Тёркин, Пашка Романов, да и вообще почти все, кто был из Омска. Барабан пригласил в гости Саню Круглова из Кяхты, которому некуда было пойти.

— А я набухаюсь. — буднично бросил Андрей Фадеев, как будто речь шла вовсе не о торжественном событии.

— Смотри, патрулю не попадись, — посоветовал ему Ионыч.

— Ой, вот не надо только меня учить, — недовольным голосом ответил ему Андрей.

— А я первым делом поеду в торговый центр, сестрёнкам подарки куплю! — сказал Антон Горелов.

— Зачем? — удивился Лёха. — Ты же всё равно домой только в отпуск на каникулы попадёшь.

— Ну и что? А куплю уже сейчас. Я им обещал, что поступлю и обязательно приеду с подарками. У меня и деньги на это отложены! — хвастался Антон.

— Сколько у тебя сестёр? Две? — Уточнил у него Фара. 

— Ага, — подтвердил Антон. — Одной четыре года, другой семь. Ещё четыре брата, но они обойдутся.

— Ну красавчик, чё тут скажешь, — одобрительно кивнул головой Димка.

Половина КМБ была уже позади, парни успели привыкнуть и друг к другу и к тяготам и лишениям кадетской жизни. Так до конца самоподготовки и продолжалась их непринуждённая беседа.

Опять кража

22 часть

На следующее утро, в субботу по распорядку зарядки не было, вместо неё все дружно шли вытряхивать одеяла. Сонный Горелов, стягивая одеяло с постели, обнаружил, что его портмоне лежит не на месте и в эту же секунду к нему закралось дурное предчувствие. Он открыл портмоне и худшие предположения подтвердились. Деньги пропали. Деньги, отложенные на подарки сёстрам.

Все были в бешенстве и сжимали кулаки от ярости.

— Вот это жесть, — говорил Барабан.

— Поймать бы эту крысу и руки ей сломать в пяти местах, — отвечал ему Фара.

Максим Палкин положил Антону руку на плечо и попытался утешить.

— Не переживай, Антоха, до каникул ещё много времени. Мы все тебя выручим деньгами. К сёстрам с пустыми руками ты точно не приедешь.

Все остальные присоединились к обещанию Максима и пожали Антону руки. Теперь каждый думал о том, как поймать вора.

Генеральная уборка

23 часть

После обеда, как и положено в субботу, прошёл парко - хозяйственный день. Делали генеральную уборку расположения и закреплённой за каждым взводом территории. Порядок у всех принимал лично старшина роты Базанов, уже немолодой, но в отличной физической форме мужчина с густыми рыжими усами. После того, как все, наконец, закончили с уборкой, старшина построил роту и объявил.

— Все молодцы, поработали на славу. Теперь самое время подтянуть строевую подготовку. Даю двадцать минут на ваши дела, после этого построение на передней линейке.

— Так суббота же! — раздался неожиданно голос из строя.

— Кто сказал «суббота»? — строго спросил Базанов.

— Я! — ответил Вовка Назаров по прозвищу Ельцин.

Базанов сурово посмотрел на него, а затем приказал.

— Внимание, рота — разойдись! Первый взвод, —  строиться с противогазами. Остальным — построение через двадцать минут. Кадеты рассыпались по передней линейке и палаточному городку.

— Серёга, я в буфет! — предупредил Барабан замкомвзвода и быстрым шагом направился в нужном направлении.

— Эй, Барабан, жди меня! — крикнул ему вдогонку Круглый и побежал за ним.

Эти двое уже спаялись и стали не разлей вода.

Любовное письмо

24 часть

Незаметно наступило воскресенье. После завтрака Аксаков построил роту и провёл нравоучительную беседу минут на сорок, затем немного погонял их с песней по плацу, а после этого парни получили долгожданную передышку. До самого вечера их оставили в покое.

После обеда Лёха взял у Костяна плеер, вставил в уши наушники и лёг у себя в палатке, блаженно закрыв глаза. Погода стояла ясная, палаточный городок был обильно залит солнечными лучами, отчего внутри самих палаток становилось душновато и полы оставлялись открытыми. Всё третье отделение валялось в полудрёме. Так прошло минут сорок, а потом в проёме неожиданно показалась голова Серёги Богданова.

— Лёха здесь? — спросил замкомвзвода.

— Обломайся, Богдан, я после него слушаю, — лениво сказал Максим Беженарь.

— Да пошёл ты со своим плеером, я вообще не о том поговорить хотел, — сказал Серёга, подошёл к Лёхе и потряс его руку.

— Чё такое? — спросил тот.

— Дело есть к тебе, — ответил Богданов. — Пошли побазарим.

Парни вышли на улицу, и Серёга начал разговор.

— Лёха, помнишь Серёги Макарова сестру?

— Помню, — ответил Лёха. — Суперская девка.

— Так вот, я спросил у Серёги, можно ли с ней познакомиться, и он разрешил.

— Ну поздравляю, чё.

— Лёха, понимаешь, мне надо написать ей письмо! А я не могу. Я же неуч и разгильдяй! А ты умный и грамотный, это все знают. Напиши красивым языком, так, чтобы она прочитала и сразу же в меня влюбилась! Ладно?

— Блин, вот ты меня озадачил!

— Лёха, ну пожалуйста! Кроме тебя это некому сделать!

— Ладно, братан, — согласился Лёха, — до вечера подожди.

— Ништяк! Спасибо, старик!

Лёха вернулся в палатку, вырвал листок из тетрадки, достал ручку, вставил наушники и принялся сочинять.

В это время на спортгородке собрались командир первого отделения Антон Сарычев, Максим Палкин, Антон Горелов, Егор Мелкий и Дима Тарасенко. Они обсуждали наболевший вопрос — как поймать крысу. Максим высказал предложение.

— Нужна приманка. Чтобы кто - то сказал, что к нему приехали и привезли денег. Пусть это будет у нас в палатке. Дима, пусть это будешь ты.

— Давайте, я не против. Ко мне сегодня как раз должны приехать. — Согласился Дима.

— Придётся тебе не спать всю ночь, — продолжал Максим. — Для подстраховки, на случай, если вдруг ты заснёшь, мы все тоже не будем спать. Я, Егор и Антоха.

— Подожди, Макс, — перебил его Антон Сарычев, — надо нормальную легенду придумать. Если Димас придёт и просто скажет всем, что ему привезли денег, это будет палевно.

— Согласен, — сказал Егор, — Димас, а ты скажи, что у тебя праздник в семье. Ну, — он задумался, — скажем…

— Племянница родилась! — Подсказал Максим.

— Точно! — Кивнул головой Дима. — Так и сделаем. Пусть мне в честь рождения племянницы привезут целых пятьсот рублей. На такой лакомый кусок он по любому позарится.

— Договорились, — Сказал Антон. Ладно, расходимся, не кучкуемся, чтобы не вызывать подозрений.

Обсуждение письма

25 часть

Вечером Лёха нашёл Серёгу Богданова и отдал ему листок с письмом. Тот тут же с интересом его прочитал.

«Привет, Аврора! Меня зовут Серёга. Я учусь в кадетском корпусе в одном взводе с твоим братом. Он — замечательный парень и мы с ним уже подружились. Более того, мы уже стали почти как родные. Он как - то по секрету рассказал мне про тебя и показал твою фотографию. Ты очень красивая, прямо как северное сияние! Давай познакомимся и будем переписываться!

Расскажу немного про себя. Я родом с Чукотки. У нас очень холодно, поэтому я решил переехать в тёплые края, в Сибирь. Я люблю заниматься спортом, особенно рукопашным боем и тяжёлой атлетикой. Из музыки обожаю «Rammstein» и «Арию».

Ты любишь красную икру? Представляешь, у меня дома на Чукотке её прямо ложками едят! Если захочешь, как - нибудь приедешь в гости.

Ну вот, вроде пока всё. Буду заканчивать. Очень жду ответа! Покедова! Серый.»

— И это всё? – недоуменно спросил Серёга.

— Ну да, — ответил Лёха.

— Так я это… Думал ты красиво напишешь, в стиле Пушкина или Лермонтова!

— Серёга, — Лёха посмотрел на него внимательно. – Я могу и в стиле Пушкина, и Лермонтова, и даже в стиле книги Достоевского «Идиот».

— Сам ты идиот!

— «Идиот» — это название книги. Но дело не в этом. Вот напишешь ты в стиле Достоевского. А потом ты же всё равно когда - нибудь с ней встретишься! И она сразу увидит, что в жизни ты совсем по - другому общаешься. И навряд ли ей понравится, что ты её обманул. Поэтому я и написал максимально близко к твоему стилю общения. Даже немного попроще, чтобы у тебя оставалось немного форы для встречи.

— Да это пофигу! Мне главное, чтобы она мне сейчас ответила, — настаивал Серёга.

— Она тебе ответит, — убеждал его Лёха. — Я тебе сто пудов говорю. И вообще слушай, ты — замечательный парень. Ты не общаешься, как Лермонтов, Тютчев или Петрарка, но ты всё равно интересный человек и с тобой есть о чём поговорить!

— Ахаха, Петрарка! Прикольная фамилия!

— Вот - вот! Переписывай и отправляй смело так как есть.

— Уверен? — спросил Серёга, внимательно глядя на приятеля.

— По - любому, — заверил его Лёха.

Серёга пожал ему руку и пошёл переписывать письмо.

Неудачная засада

26 часть

Максим, Мелкий, Антон Сарычев и Димас Тарасенко не спали всю ночь в палатке третьего отделения в ожидании гостя. Но никто так и не зашёл, и не попытался украсть у Димаса несуществующие деньги. Зато у Кости Лешенкова во втором отделении пропал плеер. Воришка вошёл во вкус и начал издеваться над парнями.

— Ну что я могу сказать, — шепнул утром Палкин Сарычеву, — теперь мы точно знаем, что крыса — не из нашей палатки.

— Ага, — Ответил Антон сухо.

Эту невесёлую ситуацию уже обсуждало командование роты в своём бунгале. Ротный, его заместитель майор Меньшов старшина роты Базанов и все командиры взводов собрались возле стола.

— Как вы думаете, — спросил у всех подполковник Аксаков, — зачем он взял плеер? Он ведь не будет им пользоваться. И с собой в кадетский корпус он его не повезёт, потому что во время переезда сразу же попадётся.

— Правильно, — согласился прапорщик Горбанюк. — Значит он намерен сдать его в ломбард в «Светлом». Если уже не сдал.

— Навряд ли уже сдал, — уверенно сказал Майор Меньшов. Ему нужно сдать его до отъезда. А до него ещё целая неделя. Не думаю, что он стал бы бежать в самоволку до «Светлого» в ночь кражи. Скорее всего, он его спрятал и ждёт удобного момента.

— Хорошо, будем пока придерживаться этой версии, — сказал ротный, наморщив лоб. — Он думает, что у него впереди целая неделя. — Тут Аксаков многозначительно оглядел собеседников. — Значит, нам нужно заставить его поторопиться!

Тяжелый разговор

27 часть

После обеда ротный сделал объявление.

— Внимание, товарищи кадеты! Уже скоро, в конце этой недели мы переезжаем в город на место постоянной дислокации. Я знаю, что это долгожданное и важное для всех вас событие. Есть один небольшой нюанс. Казарме, где вы будете жить, требуется небольшой ремонт. Как - никак три года до вас там прожили ваши предшественники. Начальником корпуса было принято следующее решение. Завтра некоторые из вас, по восемь человек из каждого взвода, отправятся в город в наше расположение и будут приводить его в порядок. Штукатурить, красить, таскать мебель, убираться. Работы хватит всем до конца недели. Те, кто поедет, в этом году уже в лагерь не вернутся. Сегодня мы с вашими командирами решим, кто именно это будет и завтра с утра всем объявим. 

Гул недовольства прошёл по строю. Всем хотелось пройти КМБ до конца, ведь впереди было самое интересное — выход в поля на целый день на занятия по тактике. Но приказ есть приказ. Тем более, приказ начальника корпуса.

Пролетели три часа самостоятельной подготовки, а за ними и ужин и вот наступило личное время — время помыться, побриться, пришить подворотнички, начистить ботинки, сбегать в буфет, а кому - то ещё и покурить.

Боря Макашов не курил. В буфет ему тоже было не надо, к нему часто приезжали. Сегодня он опять отправился на спортгородок, так как давно принял для себя твёрдое решение заниматься спортом и во что бы то ни стало стать сильным.

На спортгородке к нему подошёл Лёха. Они хорошо знали друг друга с абитуры. Лёха ообратил внимание на его грустные глаза.

— Чё такая рожа кислая, Борян, — спросил Лёха.

— Да всё нормально, Лёх, — ответил он.

— Да ты мне - то не гони, я же знаю в чём дело, — Лёха положил ему руку на плечо и спросил.

— Как ты собираешься решать свою проблему в коллективе?

— Я не знаю, — ответил Боря, опустив глаза. — Я не могу ударить человека. У меня какой - то тормоз внутри срабатывает.

— А ты зачем сюда поступил? — задал Лёха неожиданный вопрос.

Боря посмотрел на него и сказал.

— Военным хочу быть.

— Так, понятно, военным. А зачем? — продолжал задавать наводящие вопросы Лёха.

— Родину защищать. — Недоуменно отвечал Боря.

— Так. А как ты собрался её защищать, если ты за себя постоять не можешь? 

Боря задумался. Постоял немного и сказал.

— Но ведь на войне мне не придётся драться. Там будет оружие, будут солдаты, танки, артиллерия.

— Правильно, — согласился Лёха. Но и у противника тоже будет оружие, танки и артиллерия.

— Ну и что?

— То есть вы будете в равных условиях с противником. А теперь смотри. Здесь тебя пацаны прессуют. А ведь ты с каждым из них в равных условиях! У вас у каждого по две руки и две ноги. Если ты сейчас боишься вступить в бой за свою честь, почему ты думаешь, что не струсишь на поле боя?   

Такая простая и железная логика привела Борю в замешательство. Он так и не нашёл, что ответить.

Лёха хлопнул его по плечу.

— Давай, или будь мужчиной, или признай, что никакой военный из тебя не получится. Решать тебе. И он ушёл к себе во взвод.

Поимка вора

28 часть

Глубокой ночью из палатки второго отделения вышел человек и спокойно отправился в сторону туалета. Зашёл в туалет и не выходил оттуда минут пять. Потом вышел, быстро прошмыгнул к забору и перемахнул через него. Метрах в пятидесяти от забора были густые заросли кустарника, казавшиеся немного зловещими под покровом ночной темноты, человек добежал до них и поднял лежащий там свёрток, а затем растворился в чаще леса.

В посёлке «Светлом» среди пятиэтажек недалеко от ломбарда на скамейке сидели двое мужчин в капюшонах, возле них стояла открытая бутылка водки. Ничего необычного на вид в них не было — простые пьяницы. Вокруг стояла гробовая тишина. Вот из - за угла вышел человек со свёртком в руках и направился прямиком к окошку ломбарда. Он уже стучал в зарешеченное стекло, как вдруг крепкая рука ухватила его за воротник.

— Ну что, Фадеев, допрыгался?

Наказание

29 часть

После подъёма на построении ротный сразу же объявил всем, что вор пойман. Вся рота загалдела, не стесняясь в выражениях и никто при этом никого не одёргивал.

— Отдайте его нам! — крикнул Горелов.

— Верно! Пусть посмотрит нам в глаза! — поддержал Максим Палкин.

— Крысу в студию! — Зарычал Богданов.

— Нет, товарищи. — Спокойно заявил подполковник, — кадет Фадеев будет отчислен в установленном порядке и передан своим родителям. Никакого самосуда над ним не будет. Дело не в том, что нам его жалко, а в том, что закон – есть закон, и каким бы мерзавцем не был товарищ Фадеев, мы с вами ни в коем случае не должны опускаться до уровня дворовой шпаны.

— Сидеть за него никому не хочется, а дадут ведь как за нормального, — добавил стоящий рядом прапорщик Сухов.

— Нале—во! – Скомандовал Аксаков. — Первый взвод — направляющий. Легко бегом — марш! — И сам побежал впереди роты. 

Решился дать сдачи

30 часть

Конечно же никто не ехал ни на какой ремонт. Это был информационный вброс, часть плана, разработанного командованием 4 роты и согласованного с начальником корпуса. Кадеты, все, за исключением Андрея Фадеева, продолжали жить по уже ставшему для них привычным распорядку.

Столовая в лагере представляла собой панельное здание, сильно вытянутое в длину и с большим крыльцом. Это было, пожалуй, самое большое помещение во всём лагере. Работала она по принципу самообслуживания. Во время обеда, как обычно, рота выстроилась в очередь за разносами, и снова за Борей Макашовым стоял Ярик Васильев. И вот, ему стало скучно. Он решил немного развеяться привычным для себя способом — ударил кулаком Макашова в спину. Не сильно, но чувствительно. Боря развернулся и неожиданно, вместо того, чтобы жалобно мычать, начал бить Ярика по лицу со всего размаху. Мощная волна адреналина мгновенно ударила ему в мозг, он забылся и его понесло. Его руки двигались неумело, словно он пытался плыть по воздуху. Ярик оторопел от неожиданности и пропустил несколько ударов, а затем заехал Боре в солнечное сплетение и следом сразу же в глаз. Тут подоспели стоявшие рядом товарищи и растащили бойцов по сторонам. На шум прибежал прапорщик Сухов, посмотрел на Ярика и на Борю, строго скомандовал «А ну, отставить, балбесы!» и как ни в чём не бывало отправился за стол. 

Борю всего трясло, как отбойный молоток, но он с удовольствием ловил одобрительные взгляды товарищей. Ярик за весь день не сказал ему ни слова. Но вечером он встретил его за палаткой. Под глазом Бори сиял тёмно - фиолетовый «фонарь». Он сжал кулаки и затрясся, готовый повторить сегодняшний подвиг. Ярик заметил это и сказал ему.

— Никогда не дрожи. Веди себя, как мужчина.

Боря промолчал. Ярик подошёл к нему, и дружелюбно произнёс.

— Знаешь, твой стиль боя напоминает пьяную обезьяну. 

Боря усмехнулся, а Ярик продолжил. 

— Так не пойдёт. Надо тебя немного потренировать. Ты не против?

— Давай, — ответил Боря удивлённо. Такого разговора от Васильева он не ожидал. 

Ярик положил ему руку на плечо и начал рассказывать.

— Самое главное — не опускай глаза. Всё время держи противника в поле зрения.

И они пошли в сторону спортгородка.

Переход

31 часть

Остаток недели пронёсся быстро, как скорый поезд. Наступила пятница — последний день пребывания в лагере и кадеты отправились в поля на долгожданное тактическое занятие.

Обе роты совершили пятикилометровый переход в полной амуниции до полигона Воздушно - десантных войск. Шли, как говорится у нас в народе «Лесом - полем». Вообще, вся территория Омской области представляет собой сплошную равнину и лесостепь, так что ландшафт местности на протяжении всего пути был соответствующий. Только изредка попадались небольшие овраги. Погода была солнечной, но не сильно жаркой, небольшие облачка, напоминавшие жирных пушистых хомяков, неторопливо плыли по небу. А вокруг наших путников то и дело взрывались припасённые их командованием взрывпакеты, после чего воспитатели давали команды «Вспышка справа!», либо «Газы!» или «На левом фланге обнаружен противник! В направлении противника — к бою!».

Прибыв на место, все занялись сооружением самодельных палаток. Для этого шесть плащ - палаток соединялись между собой верёвкой, три с одной стороны и три с другой, верёвка натягивалась между деревьями или между вкопанными в землю палками, а края крепились к земле колышками. Палатка получалась в виде треугольника и была небольшой, в ней можно было только лежать, но в случае непогоды она позволила бы укрыться от дождя или снега. 

Затем подразделения приступили к отработке тактических приёмов — развёртывание в боевой порядок, занятие круговой обороны, передвижение короткими перебежками и переползаниями.

К обеду прямо к ним на полигон подвезли полевые кухни, парни с удовольствием перекусили и продолжили занятия, а к вечеру вернулись обратно в лагерь. Во время обратной дороги, когда оставался примерно километр пути, в каждом взводе воспитатели дали вводную – нести раненого товарища. В четвёртом взводе раненым товарищем оказался Фара, который под общий смех, когда его несли, кричал: «Ой, не могу! Спасите, караул! Умираю!»

В прощальную ночь все долго не могли заснуть. Обсуждали впечатления от похода, вновь мечтали вслух о грядущем увольнении и, конечно же о девушках.

Отъезд

 32 часть

Утром в субботу подъехали автобусы, кадеты погрузились в них вместе с вещами и приехали в город. Кадетский корпус представлял собой старинное, времён 19 века огромное здание в самом центре города, разделённое на несколько частей. В центральной части располагался музей, в других находились казармы, учебный корпус, бассейн, штаб и лазарет. В отдельном двухэтажном здании, но на той же территории располагалась столовая. 

На огромном плацу возвышался памятник русскому полководцу времён гражданской войны М. В. Фрунзе. В советский период в этом здании располагалось Омское высшее общевойсковое дважды краснознамённое училище его имени.

Казармы были просторные, с высоченными потолками, паркетным лакированным полом и хорошо отремонтированные. Всё в целом производило на прибывших первокурсников потрясающее впечатление.

— Ух, теперь заживём, — восхищённо сказал Лёха товарищам.

Парни разместились по своим расположениям и начали обживаться. Затем их повели на склад получать парадную форму. До парада и торжественной клятвы оставалось два дня.

Первое сентября.

33 часть

Вот наступило долгожданное 1 сентября. После завтрака все вернулись в казарму, чтобы ещё раз, основательно подготовить форму одежды. Лёха сидел на стуле и по двадцатому разу натирал пастой ГОИ до ослепительного блеска бляху парадного ремня, и тут к нему подошёл сияющий, как прожектор, Богданов.

— Серёга, ты чё, миллион в лотерею выиграл? — спросил его Лёха.

— Она мне ответила! — с восторгом ответил он. — Ты представляешь, Аврора, сестра Макарова мне написала!

— Ну вот, я же тебе говорил! А ты не верил.

— Лёха, спасибо тебе! Ты не представляешь, как я тебе благодарен!   

— Да не вопрос, братан! 

Наконец, раздался звонкий голос дневального.

— 4 рота, на центральном проходе — становись!

Рота выстроилась в две шеренги и к ней вышел читать напутственное слово подполковник Аксаков.

— Внимание, товарищи кадеты, — начал он. — Сегодня один из важнейших дней в вашей жизни. Вы достойно прошли курс молодого бойца и начинаете учёбу в стенах нашего славного учебного заведения. Это ваша путёвка в жизнь. Сейчас вы все дадите торжественную клятву кадета, затем пройдёте торжественным маршем и уйдёте в своё первое увольнение. Там наедитесь маминых булочек и завтра утром в восемь часов чтобы все как штык были здесь! В увольнении форму одежды и правила поведения не нарушать! Не курить, с гражданскими не драться. Я знаю, соблазнов будет много, особенно после полевого лагеря. Ведите себя достойно высокого звания кадета! Всем всё понятно?

— Так точно! — прогремел строй хором.

— Выходим строиться на улицу!

Клятва

34 часть

Родственников в этот торжественный день пропустили на территорию, и они сновали туда - сюда с фотоаппаратами, высматривая своих ненаглядных сыновей, внуков и племянников. Среди них была и с трудом сдерживающая слёзы радости мама Бори Макашова в своей новой бежевой блузке. Она увидела сына и принялась изо всех сил махать ему рукой, обращая на себя внимание. Но Боре было не до неё.

Две роты первокурсников выстроились повзводно перед трибуной. Лёха оглядел товарищей. Лица у всех были серьёзные, во взглядах отражалась гордая решимость. Он встретился взглядом с Максимом Палкиным и подмигнул ему. Максим подмигнул в ответ.

Читать текст клятвы назначили Антона Горелова. Он стоял перед строем с красной папкой и громко, во весь голос декларировал.

— Мы, воспитанники Омского кадетского корпуса, наследники славы героев— выпускников, удостоенные чести стать кадетами, в сей торжественный час обещаем: Быть верными и достойными сынами России, гордиться ее прошлым. Любить и оберегать свой корпус, хранить верность Клятве и умножать славные корпусные традиции. Клянемся! 

И строй дружно повторял за ним. — Клянёмся!

— Упорно и настойчиво овладевать знаниями, дорожить честью своего мундира, гордиться правом ношения погон кадета Омского кадетского корпуса, быть готовыми выполнить свой гражданский и воинский долг. Клянемся! 

— Клянёмся! — Вновь отвечали его товарищи.

— Строго соблюдать правила воинской вежливости, уважать своих командиров и начальников. Быть выдержанными, скромными, не допускать самому и удерживать товарищей от недостойных поступков. Всегда быть внимательными к старшим, родителям и близким. Клянемся!

— Клянёмся! Клянёмся! Клянёмся! — Прокричали парни изо всех сил.