Понятно, что независимо от размеров страны необходимость сбалансированного пространственного развития как целевая установка национальной политики стоит перед каждой страной и стоит по-разному. Тем более она стоит перед Россией. Необходимость обеспечения сбалансированного пространственного развития страны, усиления региональных экономик и диверсификации структуры производства в России востребовала различные инструменты стимулирования роста регионов, и они были запущены. К их числу относятся прежде всего пространственные кластеры, территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР) и особые экономические зоны (ОЭЗ). Каждый из этих механизмов национальной политики имеет соответствующие инструменты стимулирования привлечения инвестиций, создания рабочих мест, развития инфраструктуры и укрепления технологического потенциала. Вопрос о том, проявили ли эти формы территориального развития свой созидательный потенциал, актуален как для оценки эффективности государственной политики, так и для выработки стратегических решений в будущем. Кроме того, интерес представляет возможность сравнительного анализа между ними с точки зрения достижений, проблем и перспектив.
Созидательный потенциал перечисленных пространственных форм может продемонстрировать уже первые итоги. Так, пространственные кластеры зарекомендовали себя как эффективный механизм интеграции предприятий, научных и образовательных учреждений, а также органов власти вокруг ключевых направлений промышленности и инноваций. Они проиллюстрировали значительную способность генерировать синергетический эффект, ускорять передачу знаний и технологий, формировать устойчивые производственные цепочки. Примеры таких кластеров можно найти в сфере авиастроения, фармацевтики, ИКТ и машиностроения. Особенно успешными считаются кластеры, имеющие тесную связь с экспортными отраслями и высокими технологиями, что подтверждает их созидательный потенциал.
ТОСЭР, в первую очередь, создавались в регионах целенаправленного индустриального освоения на Дальнем Востоку. Поэтому в регионах Дальнего Востока, где ТОСЭР стали ключевым элементом привлечения инвесторов и локализации производств, уже заметен эффект. При этом успешность ТОСЭР во многом зависит от качества инфраструктурного обеспечения и административного сопровождения.
Положительный результат сподвиг к тому, чтобы преференциальный режим, наработанный в ТОСЭ, распространить на моногорода, которые, успешно выполняя свои производственные функции с высоким уровнем социально-бытового обеспечения населения в советский период планового хозяйства, в рыночной экономике потребовали иного режима. И теперь, благодаря снижению налоговой и административной нагрузки, они привлекли десятки резидентов, способствовали снижению безработицы и формированию новой занятости.
Особые экономические зоны (ОЭЗ) как более институционально оформленный формат, с начала 2000-х годов демонстрировали разнонаправленные результаты. Индустриально-производственные и технико-внедренческие зоны зачастую выступают драйверами роста в высокотехнологичных секторах, особенно при активной поддержке со стороны государства и наличии квалифицированной рабочей силы. Положительная практика в условиях распространения таких отраслей, как логистика и туризм обусловили необходимость открытия ещё двух типов ОЭЗ — портовые зоны и туристско-рекреационные. И хотя некоторые ОЭЗ столкнулись с проблемами недозагрузки, формальным характером резидентства и недостаточным уровнем локализации импортозамещающих производств, но в целом направление пространственного развития на основе ОЭЗ перспективное на новом уровне государственного строительства результаты будут очевидными.
Проведение сравнительного анализа между этими формами возможно и необходимо для выработки обоснованных решений в области региональной политики. Ключевыми параметрами такого анализа могут выступать: объём привлеченных инвестиций, количество созданных рабочих мест, налоговая отдача, устойчивость предприятий-резидентов, степень диверсификации экономики региона, а также уровень вовлечения в глобальные цепочки добавленной стоимости.
Сравнение показывает, что пространственные кластеры, как правило, эффективны в инновационно развитых и экономически активных регионах, где имеется развитая научно-образовательная база и кооперационные связи. ТОСЭР более применимы в кризисных территориях, где ставка делается на социальную реабилитацию и замещение старой структуры экономики. ОЭЗ являются универсальной моделью, применимой как в развивающихся, так и в высокоразвитых регионах, но требуют существенных первоначальных вложений и административных усилий.
Также важным элементом сравнительного анализа является оценка управленческих моделей. Кластеры чаще формируются “снизу вверх”, через инициативу бизнеса и научных кругов, а ТОСЭР и ОЭЗ — в большей степени “сверху вниз”, в результате государственных решений. Это различие отражается и в уровнях мотивации участников, и в степени гибкости применяемых решений.
В целом, можно утверждать, что все три инструмента территориального развития — пространственные кластеры, ТОСЭР и ОЭЗ — проявили свой созидательный потенциал, но в разной степени и с разными региональными результатами. Они не являются взаимозаменяемыми, а скорее дополняют друг друга, ориентируясь на различные социально-экономические цели. Проведение сравнительного анализа по общим критериям позволяет не только оценить их эффективность, но и выявить лучшие практики, адаптировать институциональные механизмы и повысить отдачу от инвестиций в пространственное развитие. При сохранении гибкости, координации усилий и расширении участия частного сектора можно ожидать, что эти инструменты и в дальнейшем будут способствовать устойчивому развитию российских регионов в условиях модернизации и перехода к VI технологическому укладу.
