Как уже говорилось в предыдущих материалах, цифровизация экономики и управления не может быть успешной без подстройки под новые условия профессиональных навыков государственных гражданских и муниципальных служащих, от позиции которых во многом зависят темпы и характер цифрового развития. Между тем, на данный момент виды цифровых компетенций, необходимых госслужащим, в нормативных правовых актах не закреплены.
Компетенции — это больше, чем знания и навыки; данное понятие отражает взаимоувязку учебной деятельности с профессиональным и жизненным опытом, а также ценностями и отношением к окружающему миру. Сформированный набор компетенций формирует компетентность как интегральное личностно-профессиональное качество, проявляющееся в служебной деятельности и поведении.
В современной международной и российской практике понимание содержания цифровых компетенций представлено в виде нескольких моделей, как например Европейская модель цифровой компетентности для граждан, Базовая модель компетенций Университета 20,35, Модель компетенций «5/12». Тем не менее, в этих и аналогичных моделях цифровые навыки, как правило, недостаточно чётко соотнесены с традиционными навыками либо не спроецированы на них. Действительно, «цифра» для госслужащего должна быть не фетишем и самоценностью, а средством для решения социально-значимых задач.
В этой связи полагаем, что цифровые компетенции должны быть увязаны с социально-управленческими ролями гражданского служащего. Так, служащий как хозяйственник и проводник интересов государства должен обладать навыками инвентаризации нематериальных активов и информационной безопасности. Служащий как проводник политики импортоопережения и достижения технологического суверенитета России должен содействовать цифровой трансформации промышленности и уметь разрабатывать систему преференций для отечественных производителей высокотехнологичной продукции. Также кругозор и жизненная позиция служащего должны предопределять его желание (и профессиональные умения!) размещать и контролировать госзаказ на цифровые системы и технологии, например для «умного города». Служащий как защитник окружающей среды должен направлять цифровую трансформацию на реализацию ESG-повестки, т. е. принципов устойчивого развития.
Наконец, служащий как защитник интересов населения должен уметь оценивать «человекосообразность» внедряемых цифровых технологий, чтобы цифровизация не противоречила стратегической цели повышения качества жизни населения.
