Но в виду имеется не предусмотренное изначальным планом расширение миссии, когда каждый новый шаг создаёт необходимость дополнительных шагов и всё это без явных целей и при неполном пониманий последствий.
Впервые этот термин использовали журналисты The Washington Post в статье о проблемах миротворческой миссии в Сомали в 1993 году.
Фильм Ридли Скотта «Чёрный ястреб» помните? Ну вот оно.
Однако самым ярким примером «расползающейся миссии» в США принято считать войну во Вьетнаме. Начиналось всё как просто поддержка правительства Южного Вьетнама. Оружие, инструкторы, данные разведки. Но чем больше американцы уделяли Вьетнаму внимания, тем больше втягивались в войну.
Роберт Макнамара в своих мемуарах «Вглядываясь в прошлое. Трагедия и уроки Вьетнама» пишет, что американские политики не понимали природы конфликта и того, что это прежде всего внутринациональная борьба в самом Южном Вьетнаме. Когда де Голль решил было путём переговоров привести ситуацию к мирному разрешению, в Вашингтоне решили от переговоров по Южному Вьетнаму отказаться:
«Но ни тогда, ни позднее мы не обсуждали во всех деталях, сможет ли нейтральный Южный Вьетнам воздействовать на геополитическую стратегию США. Мы не рассматривали этот вопрос потому, что никто из нас не думал, будто Южный Вьетнам и в самом деле может стать по-настоящему нейтральным государством».
Похоже на Украину, не правда ли? При этом все в Вашингтоне понимали, что, начнись война, будет она долгой. Что после бомбардировок Северного Вьетнама придётся отправлять войска для охраны авиабаз, а это потянет за собой вовлечение новых и новых сил. Американцы знали, что руководство Южного Вьетнама — это банда упоротых шизов: чего стоит чувак, который всегда ходил в кожаной одежде и с двумя пистолетами (тоже похоже на соседнюю страну, да?), что местная армия сама по себе войну против Севера не вывезет.
Но в команде Линдона Джонсона считали, что если отступить во Вьетнаме, то Китай и СССР (это была явная переоценка возможности совместных действий двух стран) займут доминирующее положение в Тихоокеанском регионе.
Если проще, США влезли во вьетнамскую войну по принципу «война план покажет». Зная, что всё будет плохо.
Как ни странно, но войну в Ираке или в Афганистане в США не относят к категории mission creep. Потому что как минимум в Ираке все экономические цели корпораций, затеявших войну, были достигнуты. Да и афганская война помогла «большой пятёрке» американского ВПК неплохо заработать, а следовательно, разогнать экономику как таковую после краха на рынке доткомов и просадки рынка на $5 трлн.
Кстати, кто‑то помнит, как руководство США справилось с кризисом 2000 года? Теракт 11 сентября 2001 года — введение механизмов прямого контроля над торговлей ценными бумагами — вуаля, кризис закончился. Невидимая рука рынка, надо полагать.
Так вот сейчас на Украине американское руководство боится попасть в ловушку mission creep. То есть, конечно, Украина не субъектна, она инструмент давления на Россию. Поставки оружия, разведданные, инструкторы, поддержка медиа — всё есть. Почему США не переступают определённые линии в этой войне, хотя явно участвуют в ней? А вот всё поэтому. Чтобы избежать ситуации, когда придётся на самом деле отправлять войска в Киев и Одессу. И хочется, и колется.
А то некоторым кажется, что американские политики пытаются регулировать интенсивность конфликта с помощью поставки вооружений. Нет. В 1965 году Макнамара писал президенту Джонсону про ситуацию в Южном Вьетнаме: «Нынешний политический курс способен привести только к катастрофическому поражению».
Но отступить США уже не могли. Поэтому нынешние переговоры для Вашингтона — это попытка закрепить определённый успех в украинском кейсе. И забыть про него к чёртовой матери.
