Особенную остроту явление приобрело для новостных изданий, освещающих события в городах, тех, чьи главные редактора ежегодно заключают с администрацией договора о продлении полномочий, и получают финансирование для своих СМИ.
Но в целом существует и списки «запретных» тем и словосочетаний, и нежелательных персоналий среди журналистов. Это «запах времени». Соответственно, журналисты отвечают тем же или голосуют «ногами».
Работа современного журналиста
Как развитие мобильных технологий меняет роли и навыки журналистов
В условиях возросших скоростей информационного обмена, прежде всего важно доведение до редакции и читательской аудитории (потребителей информации, подписчиков) иллюстрированного новостного информповода, что особенно значимо для СМИ, работающих в формате агрегаторов — информационных агентств в универсальной палитре тем.
Когда успех, востребованность (популярность, цитируемость, количество уникальных посетителей сайта) СМИ, рейтинг на основе профессионального реноме медиа и конкретных его сотрудников зависит от первенства получения значимой информации, то есть от скорости обмена потоковыми данными и мобильности журналиста (ньюсмейкера). В этом современные информационные технологии дают вариативность возможностей: журналист может работать везде, где есть интернет-связь, даже не появляясь в офисе по нескольку дней, активно пользуясь корпоративным чатом в мессенджере и участвуя в режиме конференции в «планерках», проводимым главным редактором с постановкой и уточнением целей.
Высокая скорость обмена данных важны при пересылке видеосюжетов, снятых с высоким разрешением в том числе на смартфон.
К примеру, работал я в газете «Выборг», поехал на задание – региональный турнир бойцов ММА (рукопашный бой на ринге почти без правил). К событию приковано внимания, трибуны заполнены, присутствуют статусные лица — президенты концернов, депутаты, руководители области. А я один — «и швец, и жнец, и на дуде игрец» — и за корреспондента, и за оператора, и за технического специалиста.
Отснятого материала — на целый кинофильм. Но важно быстро определять прерогативы — что важнее, и моментально с качественным комментарием, отправить несколько наиболее увлекательных внимание сюжетов на сайт издания. В таком деле, кроме проф. навыков, помогают только мобильные технологии.
Хороший, профессиональный журналист стал еще более мобилен и компетентен, совмещая несколько профессий в своем лице: предварительную поверку — верификации информации от источника он также может реализовать быстро, самостоятельно с помощью средств коммуникации и связи. С использованием приложений он же осуществит предварительную обработку видео и отредактирует его, в том числе преобразовав в новую форму с «бегущей строкой», «картинка в картинке» (и многие др. функции), наложенным фоном комментарием (своим и экспертов), по сути — в увлекательную презентацию высокого качества, возбуждающую первичный к информповоду интерес.
Методы «высиживания» за компьютером в редакции уже признаны анахронизмами эпохи и продолжают практиковаться только там, где или редактор по своим характерным особенностям и паттернам поведения желает максимально контролировать журналистов (в системе — когда его самого предпочитают жестко контролировать из профильного отдела муниципальной районной администрации), и где новостная повестка типично бедна, где событий происходит мало, то есть в провинции с относительно небольшой плотностью населения и минимумом инфраструктуры.
В обосновании значимости сказанного выше добавлю, что основные акценты работы журналиста не изменились, «новостник» не старается никому ничего доказать, а лишь установить и довести до аудитории факты, не влияя на них собственными субъективными выводами.
Но сместились акценты — теперь он сам формирует информационный блок, в том числе иллюстрирует его, второе — работает с большей степени автономности и зависимости от технических средств и решений редактора СМИ (чем раньше), третье — в социальном и профессиональном соревновании с коллегами-конкурентами выигрывает тот, кто не только имеет и добывает, но и передаёт информацию первым. В этом ключе есть аналогия с деревенским менталитетом.
Кто в деревне (провинции, где «все друг друга знают, а информповодов относительно немного, поэтому помнятся они долго) приобретает авторитет? Носитель информации в деревне всегда в авторитете, так как имеет её первым. Как говорили бабы в советско-финской комедии «За спичками» (реж. Л. Гайдай, Р. Орко) по мотивам рассказов Майю Лассила — «а честный лгун, если и соврёт в чем-то, никогда не утаит настоящей правды».
Примерно тот же смысл в зафиксированным публикацией первенстве информации для современного новостного СМИ и его сотрудников журналистов. Если ты первый — то и авторитетен.
Журналист и информация
Какие меры должны предпринимать журналисты и СМИ для обеспечения проверки достоверности информации, распространяемой через мобильные платформы?
Проверить информацию об источнике и фактуре в разных местах, альтернативно и оперативно. Для этого есть поисковые системы, социальные сети — «вывески тщеславия», сообщения в них также называют «самодоносами» (безотносительно темы), ибо «о чем бы человек ни говорил, он говорит о себе». Проверить человека можно по открытым реестрам и базам данных. Проверить факт события — по подтверждениям от других очевидцев или в пабликах социальных сетей, куда граждане, желая повысить свою значительность, «моментально» публикуют свое видение информации о событии. Для этого нужно знать популярные паблики региона.
Проверить факты можно по геолокации: любая переданная информация имеет «цифровой след», в свойствах любого файла если их раскрыть в режиме исходного кода файла, в том числе фото, видео, видны — время, место, оборудование съемки (записи) и другие данные. Любой фотокадр, видеосюжет можно проверить моментально — где и когда снят.
По самой «картинке» проверка оперативно осуществляется с помощью сопоставления изображения и с аналогичными в базе данных поисковой системы. Почти любая картинка к любой населенной людьми территории мира уже оцифрована до вас. Остается только сопоставить её с присланной от корреспондента. При идентичности изображения (фона, заднего плана, акцентов — зданий, деревьев) и даже их отдельных элементов — в комплексе с другими способами верификации — делается корректный вывод от действительности информповода.
Такие способы оперативной проверки известны и применяются (кроме разных других) довольно часто в правоохранительных органах в рамках оперативно-розыскных мероприятий и сбора доказательной базы по делу (улик в поисках умысла).
В этой системе важна триада доказательств: время, место, способ (плюс мотивы). В этом журналист-«новостник» и журналист-расследователь вполне приближается к правоведу. Элементы этих профессий в части верификации данных — близки.
Кроме того, чтобы иметь качественную информацию, с точки зрения психологии, уместно работать (доверять) с проверенными сотрудниками. Который из-за ценности уже созданной (наработанной) собственной профессиональной репутации не будет рисковать обманом, чтобы ее нивелировать.
Мобильный журналист
Как мобильность способствует демократизации медиа и может взаимодействовать с аудиторией для повышения её вовлечённости и критического восприятия информации?
Журналистика в России на текущий момент кастрирована и находится почти под полным цензурным контролем администраций районов и регионов. Главный редактор районной газеты, как правило, ежегодно в декабре заключает (продлевает) новый контракт с администрацией, не желает терять нагретый стул (кресло), соответственно — крайне зависим и подконтролен.
Это касается всех газет и журналов новостной повестки, которые живут на деньги администраций (по договорам). Независимых же СМИ почти не осталось. В том числе потому, что для них не находится источников финансирования.
Это краткий ответ на вопрос о демократизации медиа. Никакой демократизации в этой области пока нет и не будет. Если не будет усиления контроля и давления на СМИ — уже хорошо.
Отсюда логичный ответ о том, что может способствовать повышению вовлечёности и критического восприятия информации — ее добровольными потребителями. В этой связи журналист-новостник также зависим. Он то может оперативно передать информацию (разумеется, только факты), но если не нравится администрации и не вписывается в видение об опасных информповодах и нежелательных персоналиях, её не опубликуют. Даже если журналист отработал профессионально. Это многократно проверено.
Похожая ситуация была почти два века назад во времена влияния военного министра, а позже начальника императорской канцелярии, А. А. Аракчеева, который говорил примерно так — «все хорошо, но есть одна проблема — написано «не тем» человеком».
Списки нежелательных персон уже существуют, несмотря на то, что персоны не состоят в реестрах лиц, «в отношении которых имеются основания полагать, что их деятельность связана с организациями, признанными в Российской Федерации нежелательными» (в том числе не иноагенты).
Поэтому критического восприятия информации читательской аудиторией ожидать не приходится — этому просто никогда не учили — не было в России такого социального опыта ни в какое время правления высших бонз, а информация в публикациях не отражает полной картины реального информационного поля. Потому что есть негласный надзор, негласные рекомендации руководителям СМИ и, главное, страх — самая сильная человеческая эмоция, гораздо сильнее любви.
В этом смысле, какими бы инновационными ни были мобильные технологии передачи данных — пока они подконтрольны, пока люди бояться выразить мнение, не то, что криминальное или экстремистское, а даже расходящееся с мнением руководителя района, области, региона и, о, ужас, «политики партии» — технические новшества бесполезны, журналист работает как полумера, паллиатив, в холостую. Уговаривая себя на манер «не нами создано, не нам и ломать» и «это не мое дело», «это просто работа», «у меня дети и ипотека» и так далее.
Или можно так жить, работать, зарабатывать на хлеб с икрой, накапливать активы, но избегая остросоциальных тем. Этим и разъясняется не очень благозвучный термин кастрации современной российской журналистики.
