Когда я впервые вышла на репетицию с Димой Зенковым, он не спросил меня выучила ли я текст. Он спросил: «Что мешает тебе? Где болит у персонажа?»
«Режиссура — это лечить, предъявляя опыт».
Так говорил Иосиф Райхельгауз — педагог, ученик Марии Кнебель и человек, который повлиял на целое поколение режиссеров. Один из них — Дима Зенков — пошёл дальше. Он воспринял эту метафору не как красивую фразу, а как рабочий метод.
Когда театр становится кабинетом врача
Дима Зенков — тот самый режиссёр, с которым актёры выдыхают. До сцены и ГИТИСа он много лет спасал людей в неотложке. Там учатся быстро решать, не теряя сочувствия. Этот навык он перенёс в театр. Только теперь его «пациенты» — персонажи, а «приёмная» — сцена. И лечит он не болезни, а вопросы внутри человека. Работает без скальпеля, но с тем же вниманием к жизни.
Режиссер уверяет, что не «ставит» спектакли. Он их лечит. И речь не о банальных театральных приемах. Он начинает с вопроса: — Где у героя болит? И его актеры — не исполнители, а коллеги, с которыми они создают творческий, но научный консилиум.
«Что болит у персонажа?» — Звучит странно. Работает идеально.
Метод Димы — это как клиника, только не страшно и без уколов. Вот как у него устроен процесс:
- Начало — не с «режиссёр видит так», а с вопроса: «Что мешает?»
- Герой — не носитель текста, а «пациент» с биографией, травмами и характерами.
Репетиция — не отработка блоков, а терапия через тело, голос, внимание и поддержку. - Актёр — не подчинённый, а партнёр. Его задача — не угодить режиссёру, а вырасти самому.
Эту практику можно назвать «экологичной режиссурой». Звучит модно — но за модой здесь настоящее: забота, уважение, доверие. И результат — живые спектакли, в которых зритель чувствует, что происходящее на сцене не имитируют, а проживают.
Когда нет сцены, декораций и времени
Особенно остро этот метод проявился в Белграде, Сербия, где Дима с нами за шесть встреч поставил спектакль по Хармсу. Без сцены. Без бюджета. Без времени, поэтому мы (актеры) были на грани — тревога, зажимы, стресс. Тут и пригодился его «медицинский» арсенал:
- Простые дыхательные упражнения,
- Медитации (на основе актёрской традиции),
- Заземление, чтобы «вернуться в тело».
К третьей встрече — актёры расслабились и наше внимание стало не на себе, а на партнёре. Появилось то, что Станиславский называл «действенным вниманием». Как говорится, диагноз поставлен — лечение началось, а метаанализ, опубликованный в Frontiers in Psychology подтвердил: короткие дыхательные и осознанные практики действительно помогают артистам снижать тревожность и чувствовать себя увереннее.
Пауза. Мороженое. И ещё немного заботы
Бывает, что Дима останавливает репетицию, чтобы… принести мороженое.
Да, просто так. Не потому что жара, а потому что чувствует: сейчас нужно не давить, а отпустить. Позволить отдохнуть. Переключиться. Показать: «Я рядом, и всё нормально». Это тоже часть его режиссуры и работы с актером. Иногда забота — не в словах, а в жестах. Именно такие моменты формируют безопасную среду, где не страшно ошибиться. А значит — можно быть собой.
“Экологичность — это ещё и отношения. Когда ты уважаешь границы. Когда актёру не страшно быть уязвимым. Когда на сцене можно дышать.”
Это — будущее. Когда важен не только результат, но и процесс. Не только премьера, но и то, как к ней шли. Режиссёр нового типа — не диктатор, не визионер, а партнёр, врач, заботливый человек.
Вместо вывода: «Лечим искусство, леча людей»
Адекватный и включенный подход режиссера к актерам: Это о внимании. О честности. О том, что искусство может быть не только формой, но и терапией. Он умеет услышать, стабилизировать и дать человеку почувствовать себя живым. А в нашем мире это, пожалуй, и есть главное искусство.
