Служба на дальних заставах
Вместо предисловия
Эту фотографию поместил не случайно, застава «Кызыл-Рабат» стала первой, которую я посетил, выезжая из гарнизона в командировки, как у нас говорили, на границу.
Через два года, так для меня сложилось, что эта же застава стала и последней на службе, именно на ней, по телефону из отряда, мне сообщили о приказе из Округа, что уволен в запас. С заставы уехал 15 августа, а уже 28 вечером, побывав дома, оказался на пляже славного города Сочи.
Подобный исход посчитал, если хотите финишным «фуршетом», драгоценным подарком судьбы за свою службу на высокогорье Восточного Памира, точно такую же, сложную и тяжелую — как прошли её и тысячи моих пограничников-однополчан!
О Границе, которая не существует
Если служба в подразделениях гарнизона схожа, за редким исключением, со службой в Сухопутных Войсках Советской Армии, то основная специфика погранцов, конечно же, в службе на заставе.
С тактической точки зрения, чистое сходство у нас с десантниками по «действиям малых групп в отрыве от основного подразделения».
Главное в службе — постоянная боевая готовность личного состава, которому в особой форме, сказал бы, даже в торжественной обстановке по нашему пограничному ритуалу, оглашаются не просто приказы, а приказы боевые.
Этими приказами не только ставятся задачи службы пограничного наряда, но на его военнослужащих возлагается и персональная ответственность за их добросовестное исполнение, вплоть до уголовной!
Служба, что называется 24 на 7, без праздников и выходных, а был ещё и особый режим усиленной охраны границы.
К тому времени, уже пройдя на Иссык-Куле окружные месячные сборы офицеров-двухгодичников , прослушав краткий курс лекций по пограничной подготовке, имел общее представление о «Границе» и порядке её охраны. Преподавал нам знающий, опытный капитан, просто и доходчиво, до сих пор кое-что помню из его лекций и наставлений. Эти совершенно новые знания действительно пригодились на моей службе.
На сегодня некоторые положения и государственно-правовые акты, касаемых «Границы» и её охраны уже поменялись, я же воспользуюсь своими прошлыми представлениями.
Граница, понятие собирательное. «Пересечь границу» — это ни о чем, на самом деле на местности её, как таковой, попросту нет!
Есть «линия границы» (в нашем обиходе просто «линейка»), прохождение которой отражается в межправительственных договорах сопредельных государств и определенными способами демаркируется на местности. До этой «красной» линии земля наша, а за ней — уже чужая. Никаких нейтральных полос не существует, только до и после.
А ещё есть «пограничная зона», прилегающая к этой линейке территория, с особым режимом проживания и передвижения на ней. Она тоже входит в зону ответственности пограничных войск. Её верный признак — наличие на дорогах КПП с полосатыми шлагбаумами, и вдобавок, солдаты в зеленых фуражках.
Не единожды, просматривая в интернете ролики с мест моей службы, слышал комментарий от туристов, проезжающих вот такие, как на фото сооружения, что дескать смотрите, проезжаем-то вдоль границы, за забором — уже Китай! Как же они глубоко заблуждались!
Для краткости скажу, что охрана границы простирается от её линии, далеко в тыл нашей страны, и не секрет, что распространяется даже и на территорию сопредельных государств.
Охрана границы — действительно, дело государственной важности.
И те, кто круглосуточно несут пограничную службу, от рядовых до генералов, именно это и делают. Неспроста же, с советских времен погранвойска входили в состав сначала НКВД, затем КГБ, а сейчас в ФСБ.
А выше только звезды
Лозунг «Выше нас только звезды» я встретил на погранзаставе «Шатпут», самой высокогорной не только в нашей части, но и во всех Пограничных Войсках Советского Союза. Она была расположена вблизи перевала Кульма на высоте 4365 метров над уровнем моря, сейчас там оборудован КПП на границе Таджикистана и Китая.
Но подъем до высоты 4300 метров для военнослужащих нашего погранотряда не был запредельным. По службе им приходилось подниматься и ещё выше, на те же наблюдательные пункты, да и чего стоит только один Памирский тракт со своими горными перевалами!
Один из них, «Ак-Батал» высотой 4655 метров, был на единственной дороге от гарнизона к заставам нашего левого фланга и его приходилось преодолевать в каждой командировке по нескольку раз.
Перевал простой, без серьезных серпантинов в сравнении, с тем же перевалом «Талдык», который хотя и ниже на 1000 метров, но зато с 12-ю сложнейшими серпантинами.
На «Ак-Байтале» наша часть потеряла парня с автороты, скорее всего ночью от переутомления и большой высоты, он стал терять сознание и вместе с машиной рухнул в пропасть, а два офицера спаслись выскочив из УАЗика.
И в мой первый подъем в горы, на этом перевале наш гражданский водитель, тоже едва не потерял сознание, благо это вовремя заметили и остановили грузовик.
Но большой высотой с кислородным голоданием, наши условия службы далеко не ограничивались.
Восточный Памир является изолированной высокогорной пустыней, практически без растительности, с уровнем годовых осадков меньше, чем в пустыне Сахара, с прохладным летом и очень холодной зимой, с частыми сильными ветрами. И Солнце там, особенное — не жжет, но и одного часа хватит, чтобы прилично «подгореть». Горный загар был нашей визитной карточкой, после «спуска» с гор в Ферганскую долину, местные нас безошибочно определяли как «мургабских».
Служим как на Крайнем Севере
Не задолго до моего прибытия в часть, условия службы в нашем высокогорном пограничном отряде были приравнены к условиям службы на Крайнем Севере.
Вот так-то, располагаемся на крайнем Юге, а служим на «северах»!
Уже в гарнизоне на первом разводе, бросилось в глаза, что в части не было старших офицеров, даже майоров с капитанами — и тех маловато, но зато молодых лейтенантов, хоть отбавляй! А должностей хватило бы для всех.
Более того, сам отряд 1-ой категории был организован только в 1974 году, как ответная мера на усиление напряженности на советско-китайской границе, отряд тут же начал расстраиваться, обустраивать свой не хитрый солдатский быт. В это же время были построены и новые пограничные заставы.
Вот в это не простое время, я и попал на службу.
Именно этим периодом становления новой части и объясняются те многочисленные проблемы и трудности, которые уже упоминал, что мы хватили с лихвой.
Шло время, и в отряде стали потихоньку повсеместно появляться более опытные офицеры — замелькали капитаны с майорами, появился даже подполковник. Благодаря ротации, не мало должностей заняли вновь прибывшие, и как оказалось, более зрелые офицеры.
Это своё дело начали для нас делать те льготы, которые были положены офицерам-северянам.
В первую очередь, двойной оклад, выслуга год за два, сменяемый район по выбору офицера, лучшее обмундирование, снабжение и довольствие, усиленный паёк, длительный отпуск.
Именно они, для многих семейных офицеров с детьми, уже при звании и немалым сроком службы — перевесили те очевидные житейские трудности, с которыми они неизбежно столкнуться на Восточном Памире.
Но мне, как всегда, «повезло»: получал самый маленький оклад из всех офицеров части, аж 105 рублей в месяц.
Конечно же, льготы касались и солдат - срочников, особенно, тех кто проходил службу на погранзаставах.
Застава — дом родной
За всю службу в два года, добрую её половину я провел, разъезжая по нашим заставам, поддерживал их боеготовность, чаще всего, лишь скромно ремонтируя и обслуживая тамошние автомобили.
Выезжал на нашей техничке — 131 ЗИЛе с командой своих солдат-специалистов. Мои ребята с удовольствием ехали в командировки, бегом от унылой службы в гарнизоне. Я это понимал, и старался их ротировать.
Если были новые кинофильмы, наш клуб их со мной отправлял на заставы. Переезжая с одной заставы на другую перевозил и их. Два просмотра фильма на заставе для свободных от службы смен, а потом и на следующую.
В спальном помещении заставы натягивали потрепанные экраны и под стрёкот кинопроектора, так и смотрели.
Из-за подобного графика, однажды, я умудрился просмотреть кинокомедию «Афоня» аж семь раз, а мой солдат запомнил все основные диалоги этого фильма. В этом, мы с водителем убедились, когда он всю обратную дорогу начал их рассказывать, вот это память была у него!
На заставах нас ждали и всегда радушно все принимали — от офицеров до солдат.
Не столько за новые фильмы, как за ремонт техники, чем избавляли их от утомительных пеших горных переходов к местам службы нарядов, порой в пару и более десятка километров.
Пограничная застава, как место постоянного проживания военнослужащих, в целом, мало отличается от других подобных мест.
Но есть и её разительные отличия, определяющиеся спецификой чисто погранслужбы.
У нас все заставы стояли поодаль от редких населенных пунктов, чаще всего в абсолютно безлюдных местах, где до ближайших домашних очагов были десятки километров. Кстати, протяженность зоны ответственности нашего отряда по охране госграницы была порядка трехсот километров.
И вот, проезжая по горной пустыне, видишь показавшиеся несколько строений, обнесенных забором, с неизменной довольно высокой наблюдательной вышкой, с воротами запертых на замок.
Подъехав ближе, начинаешь замечать нарытые вдоль забора, замаскированные окопы и ходы сообщения. Любого приблизившегося к заставе всегда встречает наряд «часового заставы».
При мне вместо одного бойца-часового, на ночь стали назначать двоих. Даже были слухи, что якобы китайцы, где-то вырезали всю заставу. Но, как известно мне — это были только слухи, ни разу о подобном не слышал на командирских «читках приказов», даже в приказах под грифом «сов.секретно». Только один раз нам сообщили о боестолкновении нашего наряда с ДРГ из Китая, имевшим место на одном из участков нашего Краснознаменного Восточного Пограничного Округа.
Хотя, время от времени, нам действительно доводились и сведения об уголовных преступлениях, совершенных в частях Погранвойск СССР, от которых, не скрою, волосы вставали дыбом!
Внутри заставы — ничего особенного, кроме спального помещения и комнаты службы.
Правда, вода в кранах только холодная, а «удобства» на улице. Кормили всегда хорошо и сытно, для ночных нарядов дополнительный паек. Кроме просмотров фильмов и желанная субботняя баня!
Хотя спальные помещения для отдыха личного состава везде одинаковые, у нас на заставах их стены «украшались» личным стрелковым оружием, проживавших пограничников. На стенах открыто располагались автоматы, ручные пулемёты, гранатомёты и другое снаряжение. На окнах крепились рамки с темной светонепроницаемой тканью, чтобы и днем создавать полумрак для отдыха нарядов с ночной смены.
Оборудование комнаты службы также было специфическим. В ней был установлен объемный макет охраняемого заставой участка госграницы, развешены плакаты со служебной информацией. Именно в этой комнате, по заведенному порядку и ставились приказы нарядам военнослужащих, заступавшим по Боевому расчету на охрану границы.
Распорядок службы на заставе ничем особо не отличался: правда подъем личного состава был индивидуальный; подготовка и часы самой службы; часы занятий и хозработы, отдых и редкие выходные дни, увольнений тоже не было.
Строевой подготовки не разу не видел, физподготовка у нас была отменена, а вот волейбол играли повсеместно.
Но за год и девять месяцев, у тех, кто полностью отслужил свою службу на заставе, исподволь вырастало искреннее чувство боевого братства и к сослуживцам, и к командирам, и даже к служебным собакам. А к концу службы и к «заставе» - как к своему, теперь уже родному дому!
Приходилось видеть, как трогательно эти возмужалые обветренные ребята, уходящие в запас с полным иконостасом заслуженных наград, прощались и, как их родная застава, прощалась с ними — даже у бывалых погранцов, порой слезки да пробивали!
О мамы милые,
Вы, плохо знали деток,
Ты погляди на них в строю.
Под сталью каски с автоматом,
Готов он к маршу и броску.
Он призван в треске пулемётов,
В разрывах бомб
И свисте шалых пуль,
Душой и сердцем зрелого солдата,
Собою, заслонить страну.
Когда ты сам в строю тревожном,
Ползешь, стреляешь на ходу.
Тогда узнаешь, ты судьбу солдата,
И цену, уважения к нему!
Вы, уважаемые читатели, наверняка, обращали внимание на тот феномен, что свои военные профессиональные праздники, широко и по всей стране, от уездных городов до деревень, в своем большинстве, регулярно отмечают ветераны лишь Погранвойск и ВДВ!
Вот оно, неисповедимое боевое братство, корни которого в нелегкой и опасной службе, а для служивших — и на родной заставе!
Должен отметить, что почти весь наш личный состав регулярно призывался или с Урала, или с КОМИ АССР, эти ребята — просто молодцы, всегда можно было положиться на них! Хотя были и из Сибири, и даже из Москвы.
Но вернусь к первому посещению заставы.
Приехав под вечер впервые на заставу, зашел в канцелярию к её начальнику, представился, обсудили,что надо мне у них сделать. Всё как обычно.
Вдруг, перед нами внезапно «нарисовался» ещё один молодой офицер, тут же узнал его — да он же из нашего гарнизона.
Вид у него был просто сногсшибательный, этакий «рэмбо» границы: в полевой форме, стянутый портупеей, в бриджах в обтяжку, с пистолетом на животе, да ещё с каким-то кинжалом за голенищем сапога!
Ну и ну, — потрясенно подумал про себя, — ох, куда же это я попал, наверное, здесь только такие и выживают?!
Привет из мест — где нет невест
И добавлю, а парней так много холостых.
Это я о молодых лейтенантах пограничных войск, начинающих и без того, свою нелегкую службу, в дальних гарнизонах и не только о них.
Служба службой, но и для них настаёт пора подумать и о будущей семье!
А вот с этим, по правде говоря, у парней видел одни проблемы. Какие там невесты, да балы с танцами — кругом-то сплошь одни сослуживцы на десятки километров, а вокруг камни да скалы, разве что, изредко мохнатый як скрасит это однообразие!
Жизнь есть жизнь, и каждый из молодых офицеров эту проблему решал по-своему.
Чаще всего, уедет в очередной отпуск — а возвращается уже женатым человеком.
Да и после свадьбы дела для молодых складывались далеко не лучшим образом.
Лишь некоторые из офицеров привозили своих молодых жен в гарнизон, а ещё реже на заставу. С жильем реальный вариант только в коммуналке, работы нет, а если жена ещё к тому же учится, или ждет ребёнка, совсем труба!
Как-то раз, приезжаю на заставу, а там — вот так новость, к замполиту молодая жена приехала! С Александром мы дружили, он резко отличался от других замполитов нашей части, большинство которых мы не долюбливали.
Ещё бы, придет такой к нам, весь из себя чистенький, хорошо выспавшийся и давай свою, никому не нужную, политику толкать, да напоследок и назидательную нотацию прочтет! Вот бы зашел спросонья в наше спальное помещение или подставил своё плечо чумазым ребятам, под снегом выполняющих ремонт.
Тот замполит был отличным офицером заставы, а общение с ним доставляло в редкие свободные вечера мне подлинное удовольствие. Говорили буквально обо всём, даже смотрели слайды известных живописцев под чашку вкуснейшего чая с клубничным вареньем.
Буквально на следующий день, начальник этой заставы попросил меня к вечеру на своей машине выбросить за 12 километров на НП суточный наряд. Старшим этого наряда оказался тот самый лейтенант, вот тебе и «медовый месяц»!
.Доехали до места, немного подождал, пока горстка пограничников ещё была заметна на горном склоне.
Возвращаюсь на заставу, и неожиданно для себя, вдруг сам себе забормотал:
Ты ушел перевалом, на закате дня
И дождливей, тоскливей стало
На душе у меня.
Пусть разлука не долга,
Завтра снова увидимся с тобой.
Наши встречи за чашкой чая,
Навсегда останутся со мной!
Для офицеров уже со стажем семейной жизни тоже был не сахар. Детей надо устраивать в детский сад, учить в школе, но самое главное — высокогорье наше не самое удачное место для детишек! Такие пары своего также хлебнули.
А был у нас и ещё один вариант обустройства личной жизни офицера.
Сразу по приезду в часть, мы заметили, что холостые кадровые лейтенанты стали на нас как-то странно коситься?! Сначала даже не поняли, к чему бы это.
На деле, как всегда, всё оказалось очень просто. Совсем недавно, один из них отбил у другого семейного, его молодую жену!
Так в ответ, «офицерское собрание» объявило тому лейтенанту подлинную обструкцию, вроде как он и есть, но для них ничто! Даже его приветствовать и жать за руку отказались.
Он нарушил офицерское табу — хоть и не хватает на всех женщин, к замужним не лезь, даже хоть и по любви, как тот говорил в своё оправдание совершенного им проступка!
Мы, двухгодичники, об этой истории, и тем более, если хотите, о подобном проявлении офицерской чести, ничего и не слышали, продолжали с ним безмятежно общаться. Вот на это и получили от офицеров те косые взгляды.
Предыдущие публикации:
Встать в строй: Из воспоминаний о воинской службе сугубо гражданского офицера-двухгодичника. Часть 1
Встать в строй! Из воспоминаний о воинской службе сугубо гражданского офицера-двухгодичника.Часть 2
Продолжение следует.
