Юрий Кашкаров — кто он?
Поговаривают, что Юрий Данилович Кашкаров был чужаком в комитетах и президиумах, неким космополитом с приобретённым опытом деятельности между жанрами и государствами. Литературных премий на его долю не выпало. Тем не менее, его короткий век (1940–1994 гг.) профессиональные литераторы, критики, историки литературы знали и помнят.
Главный редактор (1990–1994 гг.) издающегося в США «Нового журнала» Ю. Д. Кашкаров ранее работал в СССР редактором московского издательства «Искусство», затем в возрасте 35 лет стал эмигрантом, и выехал за границу — сначала в Вену, затем в США.
Что тут скажешь, типичная история эмигранта третьей волны? А вдова А. Ф. Лосёва Аза Алибековна Тахо‑Годи, прожившая до 100 лет, нашла слова:
Настоящий, крепкий писатель ушел совсем не узнанным, хотел жизнь свою окончить на Афоне, а последний покой нашел на кладбище в Сходне, под Москвой, где живал с бабушкой, где её могила. И камень надгробный даже заранее поставил с датой рождения. Оставалось только последнюю цифру вывести. [1]
До эмиграции являлся пропагандистом московской региональной прозы, за это говорят сами названия: «Иберия», «Исаакий и Евдокия», «Егорьевск», «Тем летом в Тарусе», «Касимов», «Муром», «Князь Иван Хворостинин», «Афон» - таковы примеры его стиля. Эпитетами «бунинская простота» [5], «кузминская ясность» [4] — так оценила критика его стиль, и не преувеличила.
Разбирая старые завалы, каких у деятельного человека всегда много, среди прочей переписки перечитал письмо Надежды Федоровны Поповой, жительницы г. Москва, написанное ею 7,02,2003 года. В то время я активно занимался генеалогией рода Кашкаровых с усердием, достойным лучшего применения, разыскивал имевшие сколь угодно достоверное значение факты о родственниках. Дворянский род сам по себе замечательный, от потомков царевича Сююндука до гвардейского капитана Кашкарова, причастного к восстанию в Семеновском полку в 1820-м, о чем пишут, как о предвестнике «восстания декабристов» 1825 года… Посему пройти мимо знаменитого однофамильца-литератора я не мог. Тогда (переполненный далеко не творческими впечатлениями я недавно вернулся из Чечни в возрасте 29 лет) в открытом доступе - архивах, библиотеках, музеях, Интернете нелегко было найти что‑то о Ю. Кашкарове — ещё неопубликованное, заслуживающее доверие. И этого «что-то» не стало больше и теперь, когда год на дворе почти что 2026-й… когда Юрию Даниловичу Кашкарову исполнилось бы 86.
Тем не менее, творчество Кашкарова может сказать свое слово даже спустя годы после смерти ироничного, нестандартно мыслящего, стилистически неповторимого автора.
Юрий Кашкаров: жизнь до эмиграции
Из прошлого Юры Кашкарова известно, что детство и отрочество он провел вместе с мамой в окрестностях Ташкента, в селе Луначарском. Когда маму перевели в Москву, в Министерство просвещения, семья жила у тети — Татьяны Юрьевны Кашкаровой в Харитоньевском переулке, недалеко от Красных ворот. Юра учился в школе-интернате №31 вместе с двоюродной сестрой Леной, мама была директором. Там и окончил школу. Поступал в университет Кашкаров трудно: первый раз не поступил, пошел работать слесарем на завод, зарабатывать «стаж», для него это было мучением, но мама сказала, что «надо», потом продавал книги на ВДНХ; там произошел неприятный случай — у него книги украли. На следующий год Ю. Кашкаров поступил в МГУ на филологический факультет. В то же время Юрий начал собирать свою библиотеку. Он очень любил покупать книги, эта традиция не угасала в нем вплоть до самого последнего года… В последний год жизни, летом 1993-го он приехал в Москву, почти каждый день встречался с коллегами, покупал книги для себя.
Юра учился в университете усердно, имел друзей, в некоторых воспоминаниях фактически подтверждался его общительный характер, собирал исторический архив, выписывал из журналов, делал вырезки. Все записывал к себе в тетрадки своим мелким убористым красивым подчерком. Так собирал материалы для своей дипломной работы про князя Ивана Хворостинина, которого потом опишет в романе «Словеса царей и дней».
В казённой квартире, выделенной его матери в Сокольниках (в Лосином острове) Юра имел условия для творчества: своя комната, огромная по тем меркам гостиная, где могли поместиться пять десятков (как в письме – прим. А. Кашкарова) человек, большая кухня. Там же жила его бабушка — Елизавета Григорьевна; ранее она продала дом в Ташкенте, и приехала в Москву. Очень любила Юру, а Юра – её, она для него была больше матерью, чем «мама-директор» Елизавета Федоровна, которая жила «с головой в работе». Первый (единственный и неудачный) брак его был с Мери Жислиной из Ленинграда. Защита дипломной работы в университете была непростой: от высоких нагрузок и бессонницы Юра заболел, и даже обследовался в психиатрической клинике, но критичных диагнозов поставлено не было. Все это доподлинно известно из переписки Юрия Даниловича и воспоминаний о нем Н. Ф. Поповой, младшей сестры его бабушки.
К 90-летию философа и друга А. Ф. Лосёва в «Новом Журнале»,N150 за 1983 г. (с. 282—292) опубликована статья за подписью Скалон — George D. Kashkarov-Scalon литературный псевдоним Кашкарова. Из отзывов коллег по издательству «» 1975–1976 гг. известно, что Скалон предпочитал жить на старой бабушкиной даче в подмосковной Сходне, и приезжал в издательство раза два в неделю, чтобы забрать nopedekemms — порцию работы.
О мотивах его иммиграции из СССР в декабре 1976 года много спорят, но спросить Скалона уже невозможно. Так же как о выборе псевдонима. Утверждения о том, что литератора впечатлила история и деятельность генерала, председателя российского императорского военно-исторического общества, участвовавшего в переговорах о Брестском мире и ушедшего трагически, документально не подтверждены.
Ю. Д. Кашкаров не был классическим диссидентом, не занимался политикой, однако чувствовал способность не только редактировать чужие книги, но и писать самому. А писать он мечтал свободно без купюр и цензуры, чего в России брежневской эпохи ему позволить не могли. Кашкаров из тех, кто «горел» литературой в буквальном смысле, это понятие хорошо известно настоящим литераторам, не разменивающих талант на заработки. До Кашкарова три выраженных волны эмигрантов накатывали с разной силой — интеллигенты уезжали на Запад подчас под давлением, и отсутствием профессиональный перспектив на родине. В декабре 1976-го Юрий Данилович уехал в Вену, где некоторое время работал в такси. Психологически он ощущал себя одиноким и готовым к переменам. Любимая бабушка, воспитавшая его в религиозном духе, умерла. Вырос без отца, отношения с матерью были сложными, в США жили родственницы, бабушкины сестры, и так творческий человек сделал свой дальнейший выбор.
Мы не лишены возможности вспомнить о тех временах, когда мыслители (ученики истины) «нового времени» были в опале. Практика в Советской России была такова, что в 1983 году небольшую работу философа А. Ф. Лосёва о Владимире Соловьеве с трудом удалось издать в серии «Мыслители прошлого», едва преодолев препятствия брежневской цензуры.
Тираж брошюры по странному стечению обстоятельств заслали в далекую глубинку. Жить и творить в угнетающей атмосфере весьма непросто. Вероятно, поэтому летом 1977 года, когда Ю. Д прилетел из Вены, и устроился на работу санитаром, а затем нашел место в Нью-Йоркской публичной библиотеке, он говорил: «повезло»…
До поста главного редактора в журнале “Новый мир” оставалось почти 10 лет. Как они прошли?
Литературное творчество Юрия Кашкарова
Первая публикация прозы — повесть «Зло» в Нью-Йоркском альманахе «Russica – 81» (1982 г). С 1983 по 1986 гг. в «Новом Журнале» нередко печатались великолепные работы Кашкарова и роман «East–West», оставшийся неоконченным. Один из наших однофамильцев Алексей Кашкаров, имевший сношения с родственниками, писал мне в 2005 году, что «Восток-запад» в черновой рукописи есть у него в Риге.
Но никто из сколь угодно заметных литературных критиков романа не видел даже в черновом варианте. Впрочем, сегодня, на волне интереса к творчеству Ю. Д. Кашкарова, рукопись могла бы стать библиографической редкостью. Смерть не позволила Юрию Даниловичу закончить этот труд, который он отрывками — при жизни — все же начал печатать в «Новом журнале», где при Кашкарове российских авторов стало заметно больше, чем прежде. [3]
Юрий Данилович был талантлив не только в прозе, писал стихи; они печатались в периодике и вошли в антологии: «Русские поэты на Западе» (1986), «Строфы века» (сост. Е. Евтушенко, 1996). Тем не менее, своего сборника стихов Кашкаров не издал. В 1988-м в Нью-Йорке вышел сборник его прозы «Словеса царей и дней». Эта книга сделала ему имя.
Стилистика и словарь этой книги, — писал литературный критик Д. Шраер-Петров, — вобрали в себя формальные приёмы, восходящие к древнерусским писаниям. В то же время этой книге служит камертоном самая современная проза Гессе, Пруста, Набокова, Битова [4].
В сборник включен глубоко психологический рассказ «Касимов», опубликованный также в журнале «Москва», и замечательный очерк о путешествии Ю. Д. Кашкарова на Афон, куда писателя всегда тянуло — прозрачная проза, проникнутая искренним религиозным чувством. Кашкаров недаром учился на филфаке МГУ и занимался в семинаре профессора Н. К. Гудзия, создателя классического учебника по древнерусской литературе. Став писателем, он не терпел театральности и позы, но любил «строгое слово». Его проза оригинальна «без затей», искренна, психологична и душевно тонка, как сам её автор.
В 1991 г. Ю. Кашкаров провел в Москве презентацию «Нового журнала», а в 1993 г. вновь приехал в Россию на празднование столетия А. Ф. Лосёва (умер в 1988 г).
Из оказавших влияние на Ю. Д. Кашкарова до эмигрантского периода его дядя — знаток древнерусского искусства Георгий Карлович Вагнер; (известный искусствовед, автор книг по архитектуре и живописи древней Руси, прямой потомок композитора Р. Вагнера) и Александр Викторович Михайлов — филолог и искусствовед, бессменный редактор издававшегося Институтом мировой литературы Академии наук интереснейшего сборника «Контекст», поклонник Лосёва. Лосёв был не только ученым, но и поэтом, и Юрий Данилович решает напечатать стихи А. Ф. Лосёва. Они увидели свет в «Новом Журнале»N196 за 1995 г. уже после смерти главного редактора Кашкарова [3].
Под редакцией Ю. Д. Кашкарова увидели свет три первых тома «Истории античной эстетики» Лосёва и книга «Проблема символа и реалистическое » (1976. М. : ). Мой знаменитый дальний родственник, очевидно, был преданным поклонником философа и ревностным помощником в осуществлении грандиозных научных замыслов.
Торжественное и истово русское чувствуется в книге Юрия Даниловича «Словеса царей и дней», она дышит ощущением трагизма жизни. Прочитал и перечитал снова — через год рассказ «Касимов», где неоднократно бывал, чтобы сверить ощущения, «прозреть между строк».
Касимов в книге Юрия Даниловича — городок купеческий, и, нетрудно догадаться по тексту, что автор бывал на местности не раз. Почему я так ревностно читаю рассказ? Город Касимов, отметивший свыше 580 лет со дня образования, и названный в честь хана Касыма, или как его называли ранее «Городок Мещерский» находится в 30 км от родины моей мамы, с. Ерахутр, Рязанской области. Юрий Данилович, как признанный специалист в древнерусской литературе, а значит, и её истории, знаком со старинным трактатом, повествующим об этих местах: как писали ещё в XVII веке в писцовых книгах Петра Воейкова и подьячего Посника Ракова следует, что:
въ Касимовском уезде в Борисоглебском стану за Касимовским же царевичемъ Сеить-Бурханом село Ерахторъ по обе стороны речки Ерахторки, а в иемъ церковь древяная Николая Чудотворца, да церковь древяная же Великих мученицы Парасковеи обе клети…(точно по тексту).
Проза Кашкарова на примере «Касимова» автобиографична; в рассказе упоминается роман «Восток-запад» (его читает главный герой), а кроме прочего, Ю. Кашкаров пишет:
«Бесперспективно все это, Сашенька. Страшно жалею, что ты вырос без отцовского влияния. Ну чего тебя тянет ко всем этим бывшим людям? У них нет будущего. Эта Эва…К тому же, она старше тебя. Неужели трудно найти настоящую простую русскую? Как все это ненатурально, вне жизни! Маршал Конев говорит:
«Вот если бы вашего Сашу в свое время отдали в Суворовское училище, тогда бы из него вышел человек». Проглядели мы с папочкой. Последнее время он так болел…»
Болезнь дала знать по возвращении автора из Москвы в 1993 году. Тогда писатель жил в Ист-Вилледж, относительно бедном районе Нью-Йорка, в классической обстановке одинокого русского интеллигента времен Достоевского: письменный стол, лампа, стул, кровать, ночной столик, кое-какая посуда, мелочи и, разумеется, книжные полки. Видимо, комфорт и буржуазный уют не входили в возможности, интересы и заботы писателя. Он надеялся умереть на родине в Москве, но желание его не исполнилось: Ю. Д. Кашкаров скончался в инвалидном кресле в аэропорту перед вылетом в Москву 6 декабря 1994 года.
О воспоминаниях и наследии Скалона
Немногие эмигранты «третьей волны» принадлежали к той части русской интеллигенции, что и Кашкаров, — хранительнице духовной культуры России в эмиграции.
Было время, когда в издательстве «» хотели издать воспоминания о Юрия Даниловича, над ними работала Галина Ивановна Белова, зам. главного редактора — в годы работы там Кашкарова. Так или иначе, воспоминания известны только эпизодические, они широко не опубликованы.
И почему бы сегодня не поговорить о Юрии Даниловиче Кашкарове? Мне думается, культ скромности, борьбы с «я-концепцией» и с желанием (или наоборот – нежеланием) выделиться из массы — номинальное следствие ментальной нелюбви к личностям — при жизни их, и возведении пьедесталов — после ухода; но ведь и это гипотеза может быть, не верна, ибо ещё Ларошфуко сказал: «Люди не любят хвалить, и никогда не хвалят бескорыстно». Кашкаров же не боялся вплетать в рассказы автобиографичные элементы, не считал зазорным акцентировать личные пристрастия и персональный опыт, который у него, надо признать, был.
Стиль Скалона весьма прост: его интересовало не «плетение словес, а сталкивание мыслей в лоб». Их пена, если с позволения читателя возможна метафора с кружками пива, и являлась реинкарнацией глубинных процессов переживания автора. Говорят, что дар свежего и субъективного взгляда — половина успеха. В личном общении — а это счастье досталось многим,
Скалон общался с многими — отличался деликатностью, часто свойственной людям, резким на письме [2]. Допускаю, что за глаза он мог под горячую руку отзываться о друзьях ядовито, к примеру, как Сергей Довлатов в личной переписке или даже жестче. Но в профессиональном плане от Данилыча исходила энергия доброжелательства — исключительно драгоценная для нашего брата; потому многие коллеги его не просто терпели, а любили, ибо знали, что восхищение искренне. Именно при Кашкарове в журнале печатался цвет русских авторов-эмигрантов, живущих в США. Почитаемый литераторами Игорь Чиннов отзывался о Данилыче ещё при жизни — за глаза, что очень важно — как о милейшем человеке.
Внутренняя культура, приветливость и радушие — эти качества и повлияли на выдвижение Юрия Даниловича помощником требовательного и принципиального главного редактора «Нового Журнала» Р. Б. Гуля, возглавлявшего издание почти тридцать лет.
Сразу после кончины Романа Гуля Ю. Кашкаров вошел в редакционную коллегию журнала, а с 1990 года принял обязанности главного редактора. Этому предшествовала поездка на Афон, куда духовно влекло писателя.
Аркадий Стругацкий точно написал о смерти Андрея Тарковского:
«его уже не жалко, жалко нас, оставшихся без него».
Я бы добавил: жалко русскую культуру, мир советского человека (Кашкаров как «эмигрант третьей волны» творил именно в советское время — не потому ли уехал?), жалко мир, оставшийся без своего талантливого сына, но, слава богу, не лишившегося гармонии вместе со смертью одного человека.
Кашкаров уже тяжело больным человеком, не переставал удивлять жизнелюбием, юмором и сарказмом. Кашкаровский сарказм, как понял его я — тип бессмертный, и, мы не лишены возможности предположить, что какой-нибудь ребёнок, обучаясь жизни по сочинениям моего дальнего родственника, непременно уверится в своем праве на существование; стало быть, традиция кроткого жизнелюбия не прервется. Свое слово в литературе Юрий Данилович сказал, его литературное наследие существует, и его можно обсуждать.
Литература
- Аза Алибековна Тахо-Годи. Жизнь и судьба: Воспоминания, с. 133: https://www.litmir. me/br/?b=204665&p=133.
- Кашкаров Ю. Культура Древней Руси: [Рец. на кн.: Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублёва и Епифания Премудрого (конец XIV — начало XV в.). М. , Л. , 1962] // Вопросы литературы - 1963. - № 4. - С. 214–217.
- Максимычева Т. И. Американский Новый журнал о жизни и творчестве А. Ф. Лосёва. — Журналистика на пороге XXI века: исторический опыт современного развития. Выпуск II. — Сборник научных трудов под ред. академика А. М. Магометова. - Владикавказ, 1997, с.165–178
- Новый Журнал, N195, 1994. с. 9, с. 17
- Памяти Юрия Кашкарова. Литературная газета, 21 декабря 1994
- http://www. kashkarov1.narod.ru/s5.htm — сайт автора по теме генеалогии рода Кашкаровых
Справка: «Новый Журнал» — литературный и общественный журнал, основанный в 1942 в Нью-Йорке М. Алдановым и М. Цетлиным (редактор в 1945–1949 историк М. Карпович, в 1959–1986 писатель Р. Гуль, в 1986–1994 философ Ю. Кашкаров, затем переводчик и критик Александр Сумеркин, литературовед В. Крейд (Крейденков) и т.д. В эпоху становления журнал следовал курсу «Современных записок», закрывшихся после оккупации Парижа, и первое время использовал портфель издания
