Все события и персонажи являются вымышленными, любое сходство - следствие суровых реалий военного времени.
1.
5 мая 2022 года. Небольшой провинциальный город России, утро. Рабочие бригады номер 3 сборочного цеха завода металлоконструкций имени Ивана Белова, как обычно, собрались в раздевалке перед началом смены для инструктажа и ждали бригадира. Бригадир Олег Сергеевич, молодой кудрявый парень, бывший разведчик, пришёл ровно в 7.50, пожелал всем доброго утра и спросил:
- Все в сборе? Почему опять токаря не видно?
- Токарь здесь, он вышел, сейчас подойдёт. Только он уже немного весёлый, уже празднует 9 мая, - смеясь сказал шлифовщик Санька.
- Не рановато ли он празднует? – удивился Олег Сергеевич.
- Олег, всё нормально, я здесь! – окликнул бригадира, появившийся в дверях токарь Константин. – Только пожалуйста, не обессудь. У меня горе. У меня жена – дура. Но ты не переживай, Сергеич, своё дело я сделаю, как положено, без косяков, ты же меня знаешь.
- Знаю, Костя, - Олег Сергеевич нахмурил брови. - Только поэтому ты до сих пор ещё не уволен. Итак, теперь о насущном, - обратился он ко всем. - У меня для вас прекрасная новость. 9 мая наша бригада в полном составе идёт на концерт, посвящённый Дню Победы, организованный администрацией города во Дворце Культуры. В обязательном порядке. Решение принято даже не директором, а работниками департамента.
- А что, неужели никто не хочет туда идти добровольно, раз они работяг сгоняют? - задал вопрос Степан Григорьевич, слесарь-сборщик. - Вроде бы День Победы - любимый в народе праздник.
- Понимаешь, Стёпа, - ответил ему бригадир, - наш народ любит День Победы. Люди ходят на парад, на салют, на Бессмертный полк. А на такие мероприятия обычно никто не ходит. Потому что организовываются они не для людей. Они особо даже и не анонсируются. Их организуют местные чиновники, чтобы отчитаться перед начальством в Москве о проведении патриотической работы с народом, или, как они сами нас называют, с населением. Особенно старательно они начали изображать любовь к Родине после начала спецоперации. На самом деле, там и смотреть-то особо нечего. Ну кто там будет выступать? Хоровой ансамбль сотрудников исправительной колонии №6, какая-то группа из школы спортивного танца, и прочая ерунда в том же духе. Конечно же выступят с речью на камеры мэр, его заместители, парочка депутатов с Горсовета. Ну, единственное, пригласят нескольких ветеранов, от этого они никуда не денутся. Нас с вами это всё не касается. Наше дело маленькое - пришли, посмотрели, похлопали, ушли.
- А можно я застрелюсь? - усмехнувшись спросил сантехник Василий Петрович.
- Можно. Только после концерта, - ответил ему шуткой на шутку Олег Сергеевич. – Мужики, я серьёзно. Приходим все 9 мая к 10 утра к Дворцу Культуры, без опозданий. Форма одежды – парадная. Трезвые! – тут он внимательно посмотрел на токаря Константина.
- Слыхал, Борис, парадная, - толкнул в плечо своего коллегу-сварщика сварщик Влад. - Начистишь ботинки, чтоб блестели, как глаза французской куртизанки. И не забудь брюки-галифе, - в слове «галифе» он специально смягчил последний слог и сделал акцент на букве «е» - галифе-е.
- Обязательно – вторил ему Борис. – И галифе-шмалифе, и воротничок накрахмалю. Но честь родного завода не посрамлю!
Голос подал фрезеровщик Афанасий Прокопьевич:
- Зря вы все так! Между прочим, наш горком КПРФ тоже принимает участие в организации этого концерта. И представители молодёжного крыла придут поддержать.
Степан Григорьевич рассмеялся:
- Ну хоть тебе, Афоня, там скучно не будет. Встретишь там братьев по разуму.
Затем он обратился к бригадиру:
- Сергеич, так может быть, мы не только придём стоять, как истуканы, давайте мы свой номер предложим! У нас же в бригаде настоящий самородок есть - Санька. Он шикарные песни пишет, и сам их исполняет. Как раз у него ко Дню Победы одна про войну есть. Очень душевная. Разбавим эту пафосную бюрократию подлинно народным творчеством.
Со всех сторон раздались одобрительные голоса:
- Верно!
- Да, Санька могёт!
- Стёпа дело говорит!
Начальник на секунду задумался и сказал:
Хорошо, сегодня на обеде я возьму в клубе гитару, Санька сыграет песню, я запишу на телефон и попрошу директора, чтобы он предложил её начальству в качестве номера. Санька, ты сам-то не против?
Тот кивнул в ответ головой в знак согласия. Олег Сергеевич продолжил инструктаж:
- Теперь о наших студентах-практикантах. Рома, Стас, сегодня вы работаете на сборке со Степаном Григорьевичем.
- Ура! -воскликнул Рома. - Наконец-то. А то всё зачистка и зачистка - надоело.
- Рано радуетесь, молодёжь, - заметил Володька, второй слесарь-сборщик. – Степан Григорьевич будет драть вас, как сидоровых коз.
Вся бригада после этих слов расхохоталась, а сам Степан Григорьевич, здоровенный, крепкий мужчина под два метра ростом, опытный работник с большим стажем, успокоил парней:
- Да ладно, не паникуйте. Если руки из правильного места растут, то у вас всё получится. Ручной сваркой умеете пользоваться?
- Конечно! - ответил второй практикант Стас.
- Ну и прекрасно! Главное - слушайте, что я говорю и не лезьте вперёд батьки в пекло! – Предупредил парней Степан.
Олег Сергеевич подвёл итог:
- Так, вроде всё сказал. Ну всё, мужики, погнали!
И бригада разошлась по рабочим местам.
2.
Завод металлоконструкций имени Ивана Белова был одним из самых старых и крупных предприятий города. В девяностые годы прошлого века он пришёл в упадок и практически не функционировал, но в начале двухтысячных начал постепенно восстанавливаться. Были отремонтированы и приведены в соответствие требованиям безопасности все цеха, закуплено недостающее оборудование и производство пошло полным ходом.
Герои нашего рассказа - бригада № 3 - работали в сборочном цехе. Это огромное просторное помещение с несколькими участками. Рабочий процесс был организован так: из прокатного цеха привозили балки для колонн и ферм, а из цеха заготовки привозили мелкие детали, которые сначала обрабатывал шлифовщик Санька. Также было два слесаря-сборщика: Степан Григорьевич, тот самый рослый, широкоплечий гигант в солидном возрасте сорока шести лет, и молодой Володька. Они работали каждый сам по себе на своём участке – собирали изделия по чертежам заказчика, скрепляя детали с помощью ручной сварки небольшими прихватками. После этого конструкции с помощью кран-балки доставлялись к сварщикам Борису и Владу, тоже опытным работникам. Им обоим тоже было за сорок. Они аппаратами полуавтоматической сварки намертво скрепляли все детали прочными швами и отправляли их на зачистку к Феде и Ване. Федя и Ваня – молодые парни, только год назад пришедшие из армии. Они с помощью кайла, болгарки и ручной фрезы устраняли все недостатки и готовили изделие для покраски, которая производилась уже в малярном цеху.
Бригадир Олег Сергеевич, как было сказано выше, был очень молод, и в прошлом служил в разведке. У него были незаурядные организаторские способности, за что он пользовался большим авторитетом у подчинённых. Начальство всегда прислушивалось к его мнению. А сам он отлично знал всех работников своей бригады, к каждому имел индивидуальный подход, часто разговаривал с ними по душам, вникая даже в личные проблемы. Дух товарищества в бригаде № 3, благодаря Олегу Сергеевичу, был очень крепок.
Кроме того, в составе бригады числились токарь Константин, сантехник Василий Петрович и фрезеровщик Афанасий Прокопьевич. Все трое – очень неординарные личности.
Константин – токарь, что называется, от бога. По работе к нему никогда не было претензий. Помимо производственного плана он выручал весь завод, кому требовалась его помощь – выточить какую-нибудь деталь или подправить инструмент. Был у него один серьёзный недостаток – выпивка, которая, правда, совершенно не влияла на его профессиональные качества. У него для работы было своё небольшое помещение, которое он благоустроил под себя. Там стоял токарный станок, алмазный наждак, шкаф с инструментами, стол, деревянный самодельный топчан с матрасом и даже музыкальный центр – Костя был большой меломан. Было ему 39 лет.
Василий Петрович, или просто Петрович, по штату числился сантехником, но на самом деле он был мастером на все руки. Он умел чинить станки, делать ремонт помещений, разбирался в электрике, контрольно-измерительных приборах, сварке, в общем, был универсалом, способным при необходимости заменить любого штатного сотрудника. Помимо этого, он гнал и продавал самогон, и весь завод обращался к нему за горячительным. Они вместе с Афанасием Прокопьевичем, были самыми старыми работниками завода как по стажу, так и по возрасту.
Афанасий Прокопьевич – тоже грамотный и опытный в своём фрезеровщик. Так же, как и Петрович, он уже давно достиг пенсионного возраста, но любил завод всей душой, как родной дом и не желал уходить на заслуженный отдых. Он был добродушным, но ворчливым. Так же он был страстным поклонником КПРФ и её лидера Зюганова, принимал активное участие в партийной деятельности, а на заводе был членом профсоюза. Он постоянно заводил разговор на эту тему, но к его политическим взглядам никто не относился серьёзно, и это его очень раздражало. Впрочем, его все любили и уважали.
Ну и напоследок надо рассказать про Романа и Стаса - студентов городского профтехучилища № 12. Им обоим было по 17 лет, они учились на последнем курсе и проходили здесь производственную практику. Парням тяжело давалась теория, зато они умели и не ленились работать руками. По характеру оба были импульсивными, то весёлыми общительными, то наоборот, мрачными и скрытными, в общем, были сами себе на уме. В свободное время они постоянно сидели в телефонах. Среди работяг ходили подозрения, что студенты балуются запрещёнными веществами.
3.
Рабочий день был в полном разгаре. На сборочном участке Степан Григорьевич распекал студентов.
- Какого хрена вы делаете, скажите мне, пожалуйста? Чертёж для кого здесь лежит? Смотрите сюда – он ткнул своим громадным пальцем на рисунок. Фаска где?
- Сверху, - виновато ответил Стас.
- А вы какой стороной её чуть не присобачили? – крикнул он зычным голосом. – Что у вас по черчению было в училище?
- Тройки – ответил Рома.
- А надо было двойки ставить!
Он взял заготовку, приставил её к балке, как показано на чертеже и сказал:
- Прихватывайте!
Рома одел маску, взял держак, вставил электрод и произнёс:
- Глаза!
Степан Григорьевич и Стас отвернулись, а Рома поймал дугу и ловкими движениями сделал две аккуратные маленькие прихватки с одной стороны и две такие же с другой.
Степан Григорьевич посмотрел и одобрительным голосом сказал:
- Молодец. Вот тут даже сказать нечего. Едем дальше, - и склонился над чертежом.
4.
В двадцати шагах от них находился участок сварки. Борис и Влад сидели в ожидании работы и вели беседу.
- Ты так и откладываешь деньги на учёбу сыну? - спросил Влада Борис.
- Естественно, - ответил тот. – Пусть понемногу, но регулярно. Тут виделся недавно с одноклассником, а он финансист по образованию. Что-то разговорились, и он мне идею подкинул, как сделать, чтобы они не просто лежали, а работали и росли. Говорит, надо инвестировать.
- Да, ты что, Влад! Это в экономике разбираться надо, а то можно прогореть. Ты уверен, что у тебя хватит знаний для этого дела?
- В том и дело, Боря, что существует такая штука, как паевые инвестиционные фонды. Там тебе самому глубоко разбираться не нужно. Как они работают, если по-простому? Народ скидывается понемногу, кто сколько может, а организаторы фонда уже сами разрабатывают стратегию и вкладываются куда надо. А потом прибыль также распределяется на всех. Тут же главное - что? Оценивать риски. Либо ты вкладываешь удачно, и навариваешься, либо прогораешь. Обычно, если высокие риски, то и выхлоп большой в случае успеха, и, наоборот, если риски маленькие, то и процент по вкладу небольшой, но гарантированный. В общем, если этим заниматься, то надо найти фонд с хорошей репутацией.
- Ну смотри, будь осторожен, - с недоверием сказал Борис. – Много не вкладывай, если надумаешь. Потом расскажешь, какие результаты, я, может, тоже вложусь. А то уже пятый десяток пошёл, а я – дурак дураком.
- Оно и ежу понятно, что нельзя всё сразу вбухивать. Так никто и не делает. Он потому и паевой фонд, что собирается по чуть-чуть, но со многих.
- А у меня, Влад, свояк собрался контракт подписывать и в зону спецоперации ехать, прикинь!
- Ну дай бог ему удачи. Там он и денег нормально заработает.
- Да разве он ради денег едет? Говорит, его, сорокалетнего мужика, совесть мучает за то, что он дома у жены под боком сидит, когда двадцатилетние пацаны за Отчизну кровь проливают.
- Понимаю, что не ради денег. Но согласись, хорошо, что сегодня у нас следование голосу совести сопровождается материальной поддержкой?
- Очнись, Влад, какая материальная поддержка! Там вложишь в десять раз больше, чем заработаешь. Ночники, теплаки, генераторы, коптеры – это всё кучу бабла стоит. А без всего этого там долго не прожить.
Влад задумался и глубоко вздохнул. Тут зазвенел звонок, и сборщик Володька подвез к ним на кран-балке висящую на стропах конструкцию. Сварщики отцепили стропы, осмотрели объект, одели маски и приступили к работе.
Несколько швов легли нормально, но через пять минут в аппарате у Влада закончилась проволока. Надо было идти к завхозу за новым мотком. Он чертыхнулся и сказал Борису:
- Глянь на редуктор, что там показывает? Может, заодно и кислоту заменить?
- Не, баллон полный, вот только меняли, ты что, забыл?
- Понятно. - Сказал Влад и отправился к завхозу.
5.
На зачистке Федя и Ваня разговаривали о девушках.
- Ну, какие планы на вечер? – спросил Федя товарища.
- Помнишь официантку из бара на Лесной? Она же мне телефон всё-таки оставила. Сегодня иду с ней гулять. – Сказал Ваня и спросил в ответ. – А ты?
- А я сегодня к Алёнке иду.
- Точно? А то смотри, у моей подружка свободная есть, - подал идею Ваня.
- Симпатичная? – заинтересовался Федя.
- Огонь! Третий размер груди, зовут Катя. - Тут он достал телефон со словами, - смотри, я тебе фотку даже покажу.
Федя посмотрел на фото, цокнул языком и сказал:
- Хороша малышка! Ты скажи своей, пусть намекнёт ей, что у тебя есть друг, который ею заинтересовался. Но это на потом, сегодня я сто пудов иду к Алёнке, она меня уже ждёт.
- Ну как хочешь, - ответил Ванька и убрал телефон.
6.
Шлифовщик Санька, тот самый, который сочинял и пел песни, работал один, вставив в уши наушники. Тут к нему подошла уборщица Валентина Семёновна с метёлкой. Он достал наушник и поздоровался.
- Здрасьте, тётя Валя!
- Здорово, Сашка, - ответила женщина.
- Как внуки Ваши? – вежливо поинтересовался Санька.
- Да старшая уже скоро замуж пойдёт. А младший – балбес, двоечник, всё время шарится где попало, никакого сладу с ним нет, – причитала Валентина Семёновна.
- Ну дело молодое, успокоил её Санька. – Подрастёт ещё, поумнеет. – Вы на Бессмертный полк-то пойдёте? В этом году, наконец-то, сняли коронавирусные ограничения.
- А то как же! Всей семьёй идём. И дочка с мужем, и внуки обои. Дело святое. А ты сам идёшь?
- Тётя Валя, наши, наверное, все идут. А мы всей бригадой ещё и на концерт в Дом Культуры идём в добровольно-принудительном порядке. Олег Сергеич хочет, чтобы я с песней там выступил, если начальство в администрации одобрит.
- Обязательно одобрит, Саша! Как ты поёшь – заслушаться можно. Настоящий талант.
- Ну не преувеличивайте. Я всего-навсего самоучка, - заскромничал Санька.
- Зато как гитару возьмёшь, так до самых глубин души пробирает! Ну ладно, пошла я дальше.
7.
Токарь Константин был весь погружён в работу в своей каморке, или, как он сам её называл, каюте. Шум и скрежет токарного станка перекрикивал включённый на всю громкость музыкальный центр, из колонок которого звучала группа «Комиссар».
- Ты уйдёшь! Но приходит злая ночь. Ты её, признайся, дочь. Что ты делаешь со мной? – орали динамики с мощными басами.
Дверь в «каюту» открылась и зашёл Леонид Иванович, мастер прокатного цеха. Костя продолжал своё дело, как ни в чём не бывало.
- Костя! - воскликнул во весь голос Леонид Иванович, пытаясь перекричать стоящее вокруг громыхание. – Костя!
Костя обернулся:
- О, Иваныч, здорово. Какими судьбами? – закричал он в ответ.
- Убавь ты звук! Дело есть.
Константин убавил громкость и Леонид Иванович начал разговор:
- Костя, видишь вот эту хреновину? – он достал из кармана какую-то фланцевую гайку с большой трещиной. – Так вот. Это очень нужная хреновина, которой ни у кого на этом заводе больше нет. И без которой мне крышка. Можешь выточить мне такую же?
- Лёня, да не вопрос! К вечеру будет готова.
- Костя, к вечеру меня уже вынесут отсюда вперёд ногами! Надо побыстрее. Выручай, братишка!
- Ну в таком случае всё зависит от полноты налитого стакана!
- Ты же знаешь, за мной не заржавеет! Ну что, договорились?
- Договорились. – Костя взял у Леонида Ивановича гайку, окинул её беглым взглядом и убрал в карман. Затем он вновь прибавил звук музыкального центра на полную и вернулся к станку.
8.
Наступило время обеденного перерыва, и вся бригада вновь собралась в раздевалке. Здесь царила спартанская атмосфера мужского коллектива. На стенах висели постеры с моделями. Из мебели были шкафчики для одежды, стоял огромный стол и две длинных скамьи. В углу стояла тумбочка с технической документацией. Так же был холодильник, на холодильнике стояла микроволновая печка. Кроме всего этого присутствовал большущий плазменный телевизор. Работяги за обедом смотрели политическое ток-шоу Владимира Соловьёва и обсуждали специальную военную операцию. Разговор зашёл о новом пакете военной помощи НАТО киевскому режиму.
Молодой сборщик Володька весело рассуждал:
- Ой клоуны, ну честное слово, я не могу! Шлют они стингеры бандерам. А наши, поди, только и рады. Они же потом все эти стингеры, как трофеи забирают!
- Вот именно, - поддержал его Петрович. – Да и что такое – эти стингеры? Старая рухлядь, давным-давно списанная в Европе. На тебе, боже, что мне негоже.
Слово взял сварщик Влад:
- Я вам говорю, самый крайний срок – до осенних холодов это продлится. А потом наши европейцам газ перекроют, и те хохлов пошлют куда подальше. Своя-то рубашка ближе к телу.
- А мне кажется, в Европе будет революция, - предположил Федя. – Посудите сами сейчас там у власти, как сказал Соловьёв, «ливерная колбаса». И эта колбаса реально доведёт народ до ручки, когда они просто их скинут...
- Правильно! Скинут! А наши этим воспользуются, - поддержал Федю токарь, - и отправят к ним туда их же собственное оружие. Вот тогда у них начнётся замес и им точно будет не до хохлов. Это, кстати, идея. Не удивлюсь, если у Владимировича с Шойгу как раз такой план.
- А может посмотрим, что по другим программам? - осторожно предложил практикант Рома, которому все эти разговоры были до лампочки.
- Ага, сейчас, разбежались, - оборвал его Степан Григорьевич. - Дома будете другие программы смотреть. А здесь пользуйтесь случаем и просвещайтесь! Для вас выступают умнейшие люди -эксперты, политологи, экономисты. В школе вас этому точно не учили.
- Конечно не учили, - согласился со Степаном Афанасий Прокопьевич. – Сейчас в школах вообще ничему не учат. Развалили образование на хрен капиталисты чёртовы.
- Да причём тут капиталисты-то? – спросил Петрович. – Это обычное холуйство. Мы же всё хотели жить, как на западе, вот и копируем всё у них. ЕГЭ это дурацкое. Только копируем почему-то одно дерьмо, а на полезное у нас мозгов не хватает. Эх, жалко молодёжь.
Санька-шлифовщик стоял, держа в руках контейнер с едой и ждал, пока освободится микроволновка. Подстёгиваемый голодом, он начал торопить токаря:
- Костя, может хватит уже разогревать свою котлету? Глянь, она, наверное, уже в головёшку превратилась. Другие тоже жрать хотят!
- Не порти аппетит, пожалуйста, - проворчал Костя в ответ. – Пусть греется, успеешь.
В дверь аккуратно постучали. Степан Григорьевич крикнул зычным голосом:
- Заходи, не бойся!
Дверь открылась и вошла Лидочка – сотрудница отдела кадров, симпатичная, элегантная женщина 37 лет, с короткой причёской. У Лидочки был утончённый вкус к одежде. Сегодня на ней была алая блузка с черными узорами в китайском стиле. На левой груди аккуратно крепилась георгиевская ленточка, словно маленькая оранжевая бабочка.
- Мальчики, приятного аппетита! - сказала она работягам.
- Спасибо! – ответили они хором. Затем токарь, широко улыбнувшись произнёс комплимент:
- Лидочка, вы очаровательны, как всегда! Ей богу, если бы я не был женат, а Вы не были замужем, моё сердце лежало бы у Ваших ног.
На несколько секунд воцарилась тишина – все осмысливали сказанное только что. Затем раздался всеобщий гомерический хохот.
- Костян, ты сам-то понял, что ты сейчас сказал? – подколол его сварщик Борис. – Это ж полный трэш, картина в духе Франциско Гойя.
- Ромыч, как мне это развидеть? - Сквозь смех сказал практикант Стас своему напарнику.
- Ну извините! – Нахмурился Константин. – Не всем дано выражаться высоким поэтическим языком.
Лидочка вступилась за токаря:
- Дорогой Константин, одна попытка этого уже делает Вам честь. – Затем она обратилась ко всем присутствующим:
- Мальчики, большая к вам просьба – до сегодняшнего вечера всем, у кого есть родственники-ветераны Великой Отечественной войны – сообщить мне их данные. Руководство завода будет направлять им индивидуальные поздравления. Ещё у меня вопрос к Афанасию Прокопьевичу. Дорогой Афанасий Прокопьевич, вы документы на переаттестацию, когда подадите? Начальство меня чуть ли не каждый день по этому вопросу дёргает.
- Лидочка, прости пожалуйста, всё время вылетает из головы. Давай завтра точно всё подготовлю. – заверил её пожилой фрезеровщик.
- Пожалуйста, не забудьте, – Лидочка вздохнула. – Ох, работы завал, конь не валялся. С этого месяца на меня ещё и возложили обязанность по сбору средств на нужды участников спецоперации. Но этим я займусь уже после праздников.
Сборщик Володька с надеждой произнёс бодрым голосом:
- А может, к 9 мая как раз всё и закончится! Мне кажется, они специально хотят в День Победы над германским фашизмом разгромить украинских фашистов. Это было бы очень символично, не так ли?
- Вова, Ваши слова бы да богу в уши… - Произнесла Лидочка и задумчиво посмотрела в окно.
Вошёл Олег Сергеевич. В руках у бригадира была обещанная гитара.
- Санька, готов? Сыграй свою песню, какую хотел, и мы отправим её на суд начальства.
- И я тоже с удовольствием послушаю, - произнесла с улыбкой Лидочка.
- Эх, видно не судьба мне сегодня пообедать, сказал Санька, взял гитару и уселся поудобнее. Олег Сергеевич, Лидочка и сварщик Борис включили камеры на телефонах. Санька с нежностью провёл пальцами по струнам, проверяя их звучание, и заиграл перебором на квинтах красивую мелодию. А затем запел, слегка хрипловатым баритоном.
- Замолвите слово за нас перед Богом,
Герои, что пали на поле войны.
Вы гнали фашистов по русским дорогам,
Себя не жалея, во имя страны.
Ведь русский солдат честен и неподкупен,
И нас не дано европейцам понять.
Шли в бой за Смоленск, За Одессу и Купянск,
Для нас отстояли Вы Родину-мать!
Замолвите слово за нас перед Богом!
Пусть взор он свой светлый на нас обратит.
И пусть не осудит он нас слишком строго
За то, что Союз не смогли сохранить.
Шакалы его разорвали на части,
Как будто полотнище на лоскуты,
И американцы, оскаливши пасти,
Интриги военные стали плести.
Ну что тут поделать, ведь рвётся где тонко!
Вновь Родину топчет фашистский сапог.
И вновь матерям с фронта шлют похоронки,
За то, что забыли дедов мы урок.
Рыдает Донбасс, громыхают снаряды,
Шлют девушки письма солдатам на фронт.
Бандиты засели в Верховную Раду,
А клоун кровавый – на киевский трон.
Замолвите слово за нас перед Богом,
Наш дух укрепит он в решимости пусть.
Нам ваши молитвы сегодня помогут
Очистить от мерзости светлую Русь!
Аплодисменты и крики «Ура» взорвали помещение. Санька поставил гитару, и, наконец, приступил к обеду.
9.
После перерыва все вернулись на рабочие места и остаток дня прошёл, как обычно. Примерно в начале пятого часа вечера токарь Константин вышел из своей «каюты» и отправился к Петровичу. Ему было очень плохо, у него начался похмельный синдром.
Он нашёл сантехника в раздевалке и страдальческим голосом попросил:
- Петрович, выручай до зарплаты! Мне бутылку не надо, мне чисто стакан, чтобы в себя прийти, чтобы сердце перестало колотиться, а то вот-вот выскочит.
Петрович покачал головой и вышел из комнаты. Токарь сел на скамью и уставился в телевизор.
Вскоре Петрович вернулся и достал из-за пазухи бутылку самогона. Костя взял с тумбочки стакан, Петрович налил ему, и тот залпом выпил, затем слегка поморщился.
- Я специально много не беру. Не хочу больше пить. – Костя сжал руку в кулак, поднял его вверх и потряс. – Сейчас вот в себя приду и до 9 числа – ни капли. А там День Победы отметим и вообще начну новую жизнь! Сейчас такое время – Россия очищается и возрождается. И я хочу вместе с ней!
- Если очень захотеть, то всё получится, - с улыбкой ответил Петрович.
- Спасибо тебе! Хороший ты мужик. – Расчувствовался Костя.
Самочувствие токаря стало приходить в норму, и он отправился в цех. Ему захотелось поговорить со Степаном. Он нашёл его на рабочем месте. Гигант был один, он сидел на стуле и рассматривал чертёж.
- Степан Григорьевич, а где же твои молодые архаровцы? – Спросил у него Костя.
- Домой я их отправил! С утра были нормальные парни, работали неплохо. Пару раз пришлось правда крикнуть на них в воспитательных целях. А к вечеру резко стали неадекватные. Видел, когда-нибудь как тараканы от дихлофоса бегают?
- Ну.
- Вот и эти точно так же! Соли где-то курнули и припёрлись в цех. Ну я их и развернул.
- Стёпа, да я, как только первый раз их увидел, я сразу понял, что это за орлы. Я эту дичь за версту чую! – В сердцах сказал Костя. – У меня на районе этих солевых – пруд пруди. Я задолбаля, понял, их гонять из своего подъезда. Честное слово – все ладошки об них пооббивал! Пойдём покурим, братуха.
- Пойдём, - ответил Степан, и они отправились в курилку. По дороге Степан признался:
- А мне, Костя, их жалко по-человечески. Погибают пацаны ведь ни за грош! В буквальном смысле погибают.
- Стёп, тот, кто начинает жрать соль – перестаёт быть человеком. И это – самое страшное. Ты пытаешься его спасти, но спасать уже некого.
10.
Так, слово за слово, уже особо не напрягаясь под конец дня, все работяги закончили смену, помылись, переоделись и разошлись по домам. Константин приехал к себе на район, зашёл в подъезд своей пятиэтажки, поднялся по лестнице, открыл дверь и вошёл в квартиру. Жена Настя сидела на кухне и пила чай. Сын Лёша гулял на улице.
- Ужинать соберёшься – я пожарю яичницу, - сказала Настя мужу.
- Ладно, - ответил он ей. Затем - разулся, прошёл в комнату и оделся в домашнее. После – вышел на кухню.
- 9 мая с утра всей бригадой идём на концерт во Дворец Культуры, - сказал он жене. Пошли вместе с тобой?
- Я чё, больная на голову что ли?
- Ну как хочешь. А вот нас никто не спрашивает, - усмехнулся он.
Жена промолчала. Костя налил себе чаю и пошёл с кружкой в комнату. Там он сел на диван и включил телевизор. Шла «Большая игра» - ещё одно политическое ток-шоу, каких на телевидении развелось, как грибов после дождя. Костя начал внимательно слушать.
Тут подошла Настя и села рядом.
- Да выруби ты эту хрень, - нервно сказала она. – Включи ТНТ.
- Да погоди ты, интересно же! – Костя попробовал убедить её. – Вон, смотри, Юрий Подоляка выступает. Послушай! Обожаю, как он рассказывает.
- Да мне хоть Подоляка, хоть шапокляка, – не унималась Настя. – На кой чёрт оно всё мне сдалось? Знаешь, я всё время задаюсь вопросом – а почему специальная военная операция производится за счёт бюджетников? Пусть те, кто эту кашу всю заварил, её бы и оплачивали! А то санкции ввели, и цены выросли. А зарплаты – хрен. Народ крайний остался, как всегда. А почему я должна страдать? Мне что, больше всех надо?
- Да ты угомонись, а? – Возмутился Костя. – Там парни за Родину погибают!
- Да и пусть погибают, мне вообще плевать на них. У меня свой ребёнок растёт, и меня волнует, что он не может каждый день есть фрукты и сладости. Об этом кто-нибудь думает? А почему я должна думать о чьих-то детях? Родина! Что мне дала эта Родина? Всю жизнь горе мыкаю с ребёнком на руках и мужем-алкоголиком.
Костя посмотрел на жену широко открытыми глазами. Секунд десять он молчал, а потом тихо сказал:
- Анастасия! Все эти годы я думал, что ты – дура. Но сейчас я понял, что ошибался. Ты не дура. Ты – мразь.
- Ой, ты посмотри на него! Оправдался? Легче стало? Ничтожество.
Костя взял телефон и набрал номер. На том конце сняли трубку. Костя начал разговор.
- Здорово, Макс! Не хочешь воздухом подышать?
- Так, а я уже итак дышу, - ответил собеседник. - А вот где тебя черти носят – это уже вопрос. Мы тут с Василием Василичем сидим, и думаем, кого бы третьего позвать пузырёк раскатать?
- Сидите на месте, никуда не уходите! Я сейчас подойду.
Костя пошёл одеваться. Жена бросила ему вслед:
- Правильно! Иди к своим алкашам! Они же тебе дороже семьи!
- Закрой пасть, - ответил он ей. Затем, оделся, вышел и закрыл дверь.
11.
Наступило утро следующего дня, 6 мая, последнего рабочего дня перед длинными выходными. Рабочие из бригады №3 потихоньку подходили в раздевалку, начинали переодеваться и готовиться к началу смены.
Степан Григорьевич всегда приходил первым. Так случилось и сегодня. Затем, с небольшим промежутками, подтянулись Боря, Влад, Федя и Ваня. После них, дыша диким перегаром, вошёл Костя. Потом вместе подошли Санька и Василий Петрович. Пока не было ничего необычного. До тех пор, пока не появились студенты Рома и Стас.
- Стоять! Ну-ка идите сюда, - строго сказал им Степан Григорьевич, и внимательно посмотрел на их лица. – И что это у вас глаза такие удивительные, а? – Задал он им вопрос.
- Да мы всю ночь не спали, дядя Стёпа, - начал оправдываться Стас.
- Вижу, что всю ночь не спали! И даже знаю, почему. Опять жрали свою гадость. Только не надо врать, я вижу вас насквозь.
Практиканты поняли, что отмазаться не получится.
- Дядь Стёп, пожалуйста, не сдавайте нас Сергеичу! – Попробовал включить дипломата Рома. – Да, мы виноваты. Мы к девкам приехали, и они нас начали угощать. Мы вообще редко курим, вот вчера день такой выдался…
К воспитательному процессу подключился Борис:
- Пацаны, вы что творите? Вы вообще понимаете, что вы судьбу свою в сточную канаву сливаете? Вы даже пожить толком ещё не успели! Влад, - обратился он к коллеге-сварщику, - ну объясни ты им, может у тебя получится?
- Ты думаешь, они понимают что-нибудь? – Голос Влада был полон сомнения. – Я думаю – нет.
Рома начал уходить в оборону:
- Мужики, да каждому своё! Кто-то вон бухает, мы курим иногда. Каждый расслабляется, как может. Оно нам жить не мешает!
Стас кивнул головой, подтверждая его слова.
Степан Григорьевич не прекращал попыток достучаться до парней:
- Кто бухает, тот страдает. Пьянство – беда. Но то, что вы делаете – это беспредел, это стрёмно, это табу! Одумайтесь! Вон пацаны всего на два-три года вас постарше в зоне спецоперации воюют, Родину защищают, а вы за просто так себя гробите, бесславно и позорно.
- Вот только не надо про спецоперацию рассказывать! – Возмущённо воскликнул Рома. – Если на Россию нападут, я пойду воевать вместе со всеми. А эти разборки на Украине меня не касаются!
- Ну ты дебил вообще, - включился в разговор Ваня. – На Донбассе такие же русские люди живут, как и здесь у нас. И войну эту начали американцы именно против русского народа. Всего народа. И там который живёт, и здесь!
- Да ладно, прекращай, Ваня, - Степан Григорьевич махнул своей большущей рукой, - бесполезно. В мою юность было такое явление - поколение «пепси». Те были деревянные по пояс. А это – поколение «соль», эти вообще конченые. – Затем он обратился к Роме и Стасу. – Вы мне на сборке в таком виде не нужны. Сегодня идёте на зачистку.
- Как будто нам они нужны! – воскликнул Ваня.
Федя поддержал его, пригрозив студентам:
- Не дай бог мы что-нибудь не то заметим - вам кранты!
12.
В раздевалку зашёл сборщик Володька.
- Смотрите, что я нашёл сегодня у себя в почтовом ящике! – Произнёс он интригующим тоном, достал из сумки газету и положил на стол.
Степан Григорьевич взял газету и прочитал вслух:
- «Национальный курс». «За суверенитет». Это что такое? – спросил он Володьку.
- Газета какого-то Национально-освободительного движения, ответил тот.
Со всех сторон посыпались недоумённые возгласы.
- Чё? – переглянувшись, хором спросили Федя и Ваня.
- Первый раз слышу, - сказал Влад.
- Я тоже, вторил ему Борис.
- И что там пишут? – спросил Петрович.
- Депутат Фёдоров заявляет, что надо пригрозить Штатам ядерным оружием, - ответил Володька. - Как вариант, говорит он, можно ударить по ядреному полигону в штате Невада. Там всё равно никто не живёт, а америкосы испугаются.
- А что, мысль здравая, - сказал Степан Григорьевич.
- Так-то да, - поддержал его Санька. – Если американцы по сути против нас воюют, то с ними и надо разбираться. Им небось только на руку, что мы с украинцами друг друга убиваем.
- Ещё они предлагают подать в суд на Горбачёва, - продолжил Володька.
- Да эту крысу меченую вообще вешать надо! – воскликнул Борис.
- Вот именно, - согласился Влад, - только не поздновато ли спохватились?
- А ещё? – Степану Григорьевичу стало интересно.
- Ещё говорят, что у нас колониальная Конституция, и что её надо срочно менять, - сказал Володька.
- Так её же вроде уже поменяли, – с сомнением в голосе сказал Петрович.
- Ага, точно, - согласился Степан Григорьевич. Было так, что нам всё диктовали американцы, а потом это отменили.
- Когда? – удивлённо спросил Володька.
- Да вот же в 2020 году, когда голосование было летом! – Ответил Степан.
- А, точно, - вспомнил Володька, - были какие-то поправки. Но какие, я не в курсе.
- Да там, короче, за семейные ценности, - начал вспоминать Степан, - за то, чтобы у депутатов двойного гражданства не было, чтобы территории от России не отделяли, и вот эта вот хрень, про американское управление.
- Я помню голосование, - сказал Володька. – Я ходил голосовать. Но я ходил потому, что Путин сказал: «Надо проголосовать». А какие там поправки были, мне, честно говоря, особо и некогда было вникать.
Тут вошёл Афанасий Прокопьевич.
- Что обсуждаем? – спросил он всех бодрым голосом. Затем подошёл к столу и взял газету.
- Выкиньте её в мусорку! - бросил он, нахмурившись.
- Это почему это? – Спросил Володька.
- Это Национально-освободительное движение. Буржуазная пропутинская организация.
- Афоня, ну и как же тебя понимать? – начал его расспрашивать Степан. – То ты был у нас столько лет против Путина. Потом, в начале этого года вдруг стал за Путина. А теперь что, опять против?
- Я никогда не был за Путина! – ответил Афанасий Прокопьевич. Но когда началась спецоперация, КПРФ приняла решение не выступать против него. Потому что он поддержал независимость Донбасса. А КПРФ ещё с самого 2014 года твердила: «Надо признать независимость Донбасса, надо признать независимость Донбасса». Я бы сказал, у нас с ним вынужденное перемирие.
- Вот я одного не понимаю, - недоумевал Петрович, - почему именно независимость Донбасса, а не включение его в состав России, как Крыма?
- А зачем вообще тогда уж было разваливать Союз? – парировал Афанасий Прокопьевич.
Степан Григорьевич всерьёз увлёкся этим разговором и задал каверзный вопрос, на который сам же и ответил:
- А кто Союз развалил? Коммунисты и развалили! Горбачёв кто был? Коммунист. Ельцин кто был? Коммунист. Вся власть в Союзе была в руках коммунистов, и тут он взял и распался. Как же так? Удивительно!
Афанасий Прокопьевич тоже завёлся не на шутку.
- Советский Союз развалили предатели! А КПРФ его восстановит. Потому что КПРФ стоит за интересы трудового народа! А ваш Путин – за интересы буржуазии.
Степан начал закипать:
- Да что ты говоришь! Трудового народа, значит. А когда в девяностые народ последний хрен без соли доедал, у КПРФ было парламентское большинство в Думе. Что ж она тогда за интересы народа не стояла? А только жировала на харчах олигарха Ходорковского?
- Враньё и клевета! – Закричал Афанасий Прокопьевич. – Я даже слышать этого не хочу!
- А ты и не слушай, никто тебя не заставляет, - сурово произнёс Степан. – Только на Владимировича бочку не смей катить. Честное слово, Афоня, если бы я не уважал твои седины, если бы я не уважал твой рабочий талант, давно бы уже выписал тебе леща. Но я же тебя люблю, как родного! – С этими словами он подошёл к нему и крепко обнял своими огромными ручищами.
- Стёпа, отпусти, задушишь! – Взмолился Афанасий Прокопьевич.
- Так, отставить! Что здесь происходит? – Весело спросил, только что вошедший, бригадир Олег Сергеевич.
- Депутат Фёдоров от Национально-освободительного движения предлагает нанести ядерный удар по США! – ответил Володька.
- Отличная идея! – Одобрительно сказал бригадир. – Я только за. Лучше даже не ядерный удар, а подводный ядерный взрыв возле их берегов, чтобы поднялось цунами от Тихого океана до Атлантики, и чтобы их всех смыло к чёртовой матери! О-о, - взгляд его упал на токаря, который сидел у стенки, кривой, как турецкая сабля. – Константин, ну рассказывай, что у тебя опять случилось? Опять жена кровь свернула?
- Я разводиться собрался, Сергеич! – ответил Костя.
- Ой, только не надо давить на жалость. Я эту песню уже не первый год слышу, - с упрёком сказал Олег Сергеевич.
- Я серьёзно. На этот раз. – дрогнувшим голосом добавил Костя.
- Ладно, не лечи меня. Давай, бегом в токарку и не высовывайся оттуда до конца рабочего дня!
Сделав выговор токарю, Олег окинул взглядом бригаду и продолжил:
- Так, что ещё хотел сказать? Борис, Влад, - обратился он к сварщикам, - прошу обратить особое внимание. Сегодня будет заказ от Мостостройподряда. У них особый запрос всегда. Все швы делаем усиленными. То есть, если положено делать катет на полтора – делаем двоечку, если на два – то два с половиной. Степан Григорьевич уже в курсе. Всё понятно?
Сварщики кивнули головами. Вопрос задал шлифовщик Санька:
- Олег, ты спрашивал у директора по поводу песни?
- Честно, ещё не успел. Но спрошу обязательно, - ответил бригадир. – Прямо сейчас, после инструктажа, пойду и спрошу.
Понял, - сказал Санька.
Олег Сергеевич подвёл итог:
- Ну вроде бы всё сказал. Давайте, мужики, погнали!
Бригада разошлась по рабочим местам, а газета так и осталась лежать на столе, всеми забытая.
13.
Рабочий день начинался спокойно. Все изделия, над которыми работали вчера, были полностью готовы, поэтому сварщики сидели в курилке и играли в домино с парнями с зачистки в ожидании новых конструкций. Студенты Рома и Стас сидели вместе с ними, на них уже никто не ругался - парни в бригаде №3 были отходчивыми.
Шлифовщик Санька и сборщики первыми приняли рабочую эстафету. С заготовки приехала калоша с горой железок - будущих элементов колонн и ферм, Санька одел наушники и принялся их обрабатывать. Степан и Володька взялись изучать чертежи, делая пометки в блокнотах.
Петрович делал ежедневный обход и осмотр всех объектов, бывших в его ведении. Пришла уборщица Валентина Семёновна. В общем, ничего не предвещало беды.
Но после полудня всех поразила, как гром небесный, шокирующая новость, которая моментально разнеслась по всему заводу. Токарь Константин узнал о ней, наверное, самый последний.
Он стоял за станком, как обычно, врубив музыку на полную. Дверь в «каюту» открылась и вошёл Ваня с зачистки. Костя, конечно, этого не заметил. Ваня подошёл к нему и тронул за плечо, тот повернулся. Вид у Вани был взволнованный.
- Вырубай шарманку, - сказал Ваня громко, - пошли в раздевалку.
- А что случилось? - спросил Костя, выключив музыку.
- Беда случилась, - ответил Ваня.
Они пришли в раздевалку, вся бригада, включая Олега Сергеевича, была там. Также с ними сидела Валентина Семёновна, и плакала, вытирая слёзы ситцевым платком. Телевизор был включён, по нему опять шла передача с политическими экспертами, но звук был выключен.
- Костя, у Лидочки муж погиб на фронте, - сообщил Олег Сергеевич.
- Ё-моё! – Воскликнул токарь потрясённо.
- Девчонки в бухгалтерии уже собирают для неё деньги, - продолжал бригадир. – Сейчас она придёт сюда. Про деньги пока ничего не говорим.
Валентина Семёновна тихо всхлипывала. Дверь открылась, и вошла Лидочка с опухшими глазами. Бригада встретила её с сочувственным молчанием. Лидочка начала говорить тихим упавшим голосом:
- Я уже позвонила всем, кому только можно. И в военкомат, и даже командиру части, где служил Толя. Думала, может, какая-то ошибка. Но нет. Их взвод нарвался на засаду и принял бой. Погибли все.
Лидочка вздохнула и сделала паузу. Затем продолжила:
- Они! - она кивнула в сторону телевизора. На экране продолжалось выступление беззвучных экспертов-политологов, которые при этом бурно жестикулировали. Это напоминало, скорее, какую-то безумную пантомиму.
- Они, - говорила Лидочка, - рассказывают нам каждый день, что Украина вот-вот сдастся, что её армия ни на что не годится, а командуют ею одни придурки и фанатики. Но ведь на самом деле это не так! У них есть всё: и тяжёлые орудия, и экипировка, и самые современные дроны. На них работают американские спутники-разведчики. Наши ребята перед ними, как на ладони. А они говорят нам, что всё в порядке, что мы вот-вот победим. Зачем им это надо? – Её голос дрожал. – Против нас на Украине воюет вся преисподняя с самим дьяволом! Зачем они врут нам? - воскликнула она.
Костя не выдержал, взял со стола пульт и выключил телевизор. Затем предложил:
- Лидочка, я сделаю Вам чаю.
- Спасибо, Костя! - ответила убитая горем женщина.
- Костя включил кнопку электрического чайника, достал пакетик из стоявшей на столе коробки и положил его в стакан.
- Вы все такие хорошие ребята, - сказала Лидочка бригаде, - сейчас я с вами, и мне как-то легче. Но что будет со мной, когда я приду домой? Хорошо, что Наташка с бухгалтерии сегодня сказала, что останется у меня. А дети? Они же ведь ещё не знают! Как им сообщить?!
Валентина Семёновна, которая до этого плакала тихо, запричитала во весь голос:
- Господи боже мой! Это что же такое делается-то!
Олег Сергеевич предложил Лидочке:
- Хотите, я отвезу вас с Наташей сегодня на машине? И помогу поговорить с детьми?
- Ой, Олег, спасибо Вам огромное! Спасибо вам всем, мальчики, что поддержали меня! – Ответила она.
Валентина Семёновна встала, подошла к Лидочке, и они обнялись.
Олег Сергеевич подошёл к Саньке и сказал:
- Директор звонил в администацию города по поводу твоей песни. Они сказали, что у них программа уже свёрстана и вносить изменения они не будут.
14.
Остаток дня везде царило угрюмое настроение. Лидочку отпустили домой после обеда вместе с Наташей, и Олег Сергеевич отвёз их на машине, как и обещал. Во всех цехах все обсуждали, военную операцию, и строили предположения, что будет дальше. Петрович и Афанасий Прокопьевич сидели в комнате у токаря. Борис, Влад, Федя, Ваня, Володька и Санька скучковались на участке Степана Григорьевича, собирая вместе с ним сложный заказ и ведя невесёлые разговоры. В этой печальной обстановке все как-то позабыли про студентов.
Рома и Стас не вылезали из курилки, сидя в телефонах. Ближе к вечеру, Рома подошёл к Стасу и сказал:
- Ленка подъехала, поправочку привезла. Выйди по-тихому через второе КПП, встреть её.
- А если опять спалимся? – Спросил Стас.
- Да успокойся ты, нормально всё будет. Две стрёмки заколотим и пыхнем по-тихому. Ты же видишь, сегодня всем не до нас.
- Ну смотри, - ответил Стас и, стараясь не попадаться никому на глаза, отправился в сторону второго КПП.
15.
Наступило 9 мая, День Победы Советского Союза над нацистской Германией в Великой Отечественной войне. Но на полях Украины вновь лилась кровь - Соединённые Штаты Америки руками одурманенных пропагандой украинцев вели новую страшную войну против русского народа.
Только что закончились тяжелейшие бои под Попасной в Луганской Народной Республике. Наши войска, наконец-то освободили город, но с немалыми потерями, ведь мощные укрепления строились там подстрекаемыми США украинскими войсками задолго до начала специальной военной операции.
Продолжалась не менее тяжёлая битва за Рубежное.
Шли бои за остров Змеиный, в которых противник в попытке выбить наши войска с острова применял турецкие беспилотники «Байрактар».
По-прежнему держали оборону нацисты и иностранные наёмники, укрывшиеся на заводе «Азовсталь» в многострадальном Мариуполе.
Но эта подлая война шла не только на линии боевого соприкосновения. По всей стране, даже в глубоком тылу исподволь действовали всевозможные изощрённые вражеские технологии, имеющие своей целью ослабить и разобщить наш народ, подобно коррозии, разъедающей металл.
И наш небольшой провинциальный городок, где стоял завод металлоконструкций имени Ивана Белова, не был исключением.
Итак, 9 мая 2022 года, утро. На одной из окраин города можно было наблюдать такую картину в стиле постмодернизма: разбитая автомобильная дорога, стоящие неподалёку серые пятиэтажки-хрущёвки, торчащие из земли то тут, то там чахлые деревья с набухающими почками, идущие вдоль дороги водопроводные трубы с порванной обивкой, из-под которой торчала стекловата. В одном месте трубы соединялись в кирпичном коллекторе, испещрённом выбоинами. У самого основания коллектора была большая дыра, возле которой сидели на корточках двое молодых парней – это были Рома и Стас. Рома держал в руках телефон, а Стас что-то искал, засунув руку прямо под стену.
- Ничего не чувствую, - сказал он.
- Сто пудов, здесь, - сказал Рома товарищу. - Засунь поглубже руку. Дырка такая же, как на фото.
- Не дырка, а отверстие, - буркнул Стас.
- Заткнись. Суй руку глубже, я говорю.
Стас почти лёг на землю, продолжая вслепую шарить рукой в стене. Наконец, он с надеждой в голосе произнёс:
- Кажись, нашёл.
Он вытащил руку, в которой был маленький свёрток, перемотанный синей изолентой.
- Есть, - сказал он и убрал свёрток в карман.
- Сейчас зайдём в те дворы, - кивнул Рома в сторону пятиэтажек, - и вызовем тачку.
Парни пошли быстрым шагом вдоль дороги в направлении жилых домов. Они уже почти подошли к ним, и увидели, как из-за угла вышли к ним навстречу двое шедших в обнимку шатающихся мужчин. Они были похожи на пьянчуг, и Рома со Стасом не обратили на них внимание. Мужчины поравнялись с парнями, и будто бы в миг протрезвели. Один из них сунул парням прямо в лицо удостоверение. Буквально в ту же секунду рядом с ними притормозил автомобиль, чёрный «Вольво V60», из которого вышло ещё двое в штатском. Все произошло одномоментно, Рома и Стас ничего не успели понять.
- Руки на капот! – раздался суровый голос. – Что, щенки, День Победы решили отметить? Понятые, выходим из машины, будем проводить досмотр. – Это говорил один из тех, кто только что шёл, притворяясь пьяным.
Другой в штатском, вышедший из машины, засунул Роману руку в карман, достал оттуда телефон и начал просматривать записи.
- Вот и вся переписка здесь, - довольно сказал он. – Вот за этим вторым смотрите внимательно. -Сказал он остальным, показав на Стаса. - У него в кармане лежит. Ну, твари. Даже в такой праздник никакого покоя от них нет!
16.
А в центре города в это время было невообразимо людно. Солнце грело ласково, по-весеннему, а небо было безоблачным. Народ съезжался со всего города с портретами своих родных, ветеранов Великой Отечественной, чтобы принять участие в шествии Бессмертного полка. Весь центр был забит людьми со светлыми, одухотворёнными лицами. Народной волне не было видно ни начала, ни конца. При этом она была абсолютно стихийной. А люди всё прибывали и прибывали, и поодиночке, и целыми семьями. Что примечательно, несмотря на обилие народа, никто не толкался. Потрясающий дух единства витал повсюду, согревая сердца всех, кто находился рядом, проникая в каждую клеточку их тел.
Лидочка не успела приехать к началу формирования колонны, и сейчас она прошла к обочине главной улицы, по которой должно было идти шествие, чтобы влиться в строй, когда он будет проходить рядом. На ней было длинное чёрное платье, а голову покрывал такого же цвета платок. Глотая слёзы, Лидочка сжимала в руках два портрета: один - своего прадеда Михаила Леонидовича, а второй – мужа Анатолия, три дня назад навечно вступившего в ряды Бессмертного полка.
