Возникновение жанра «Тру крайм»
Преступное поведение представляет собой одну из наиболее актуальных и многогранных проблем современного общества. Каждый год миллионы людей становятся жертвами преступлений, а преступники продолжают совершать правонарушения, ставя перед обществом серьёзные вызовы. Исследование причин преступности и механизмов, которые её порождают, представляет интерес для многих научных дисциплин, включая криминалистику, психиатрию, когнитивистику и психологию.
«Любое преступление как факт реальной действительности является результатом индивидуального человеческого поведения».
С самого начала изучения криминологии возникает вопрос: преступники рождаются или создаются обществом?
Проблема определения природы преступности остается открытой. Некоторые ученые утверждают, что преступность имеет генетические корни, тогда как другие подчёркивают значимость социального окружения и обстоятельств в формировании преступных наклонностей.
Концепция, известная как «ген преступности», дискутируется экспертами, и хотя некоторые исследования указывают на влияние наследственных факторов, большинство специалистов склоняются к выводу, что преступное поведение обусловлено взаимодействием множества факторов: генетических, психологических, социальных и экологических.
Образ преступника также играет значительную роль в формировании общественного мнения о преступлениях. В целом, интерес к преступлениям и криминальному поведению находит отражение в различных произведениях искусства и медиахудожественных формах.
В 20 веке этот интерес привел к возникновению жанра «тру-крайм», представляющего собой изучение и документирование реальных преступлений. «Тру крайм» охватывает множество форматов, включая книги, фильмы, сериалы и подкасты, и стал популярен среди различных демографических групп.
«Тру крайм»(от англ. «True crime» — «реальная преступность») — это жанр документальных и художественных произведений, основанных на реальных уголовных делах. В России он представлен книгами, фильмами, подкастами, ютуб-каналами и статьями, которые анализируют громкие преступления, психологию преступников, работу следствия и судов, а также социальные причины трагедий. Например, подкаст «Тут такое дело» или ютуб-канал «Криминал ТВ» стали популярны благодаря детальному разбору резонансных дел, таких как убийства в Кущевке или история маньяка Михасевича.
Интерес к жанру в России связан не только с любопытством к «тёмной стороне» человеческой натуры, но и с недоверием к официальным версиям следствия. Многие зрители и читатели видят в «true crime» возможность самостоятельно «докопаться» до правды. К примеру, подкаст «Дневники Лоры Палны» часто поднимает темы, которые СМИ предпочитают обходить стороной, например, дела о домашнем насилии.
Однако российский «true crime» тоже сталкивается с критикой. После выхода фильма «Дау» Хржановского, где поднимались темы насилия, зрители обвинили авторов в эксплуатации страданий участников ради искусства. Этические споры возникают и вокруг ютуб-блогов, которые ради хайпа детально реконструируют преступления, порой травмируя аудиторию. Например, ролики о нападении на школу в Казани или деле «Сети» нередко превращались в спекуляции, игнорируя чувства жертв и их семей.
Несмотря на это, жанр остаётся востребованным, так как сочетает журналистское расследование, драму и социальную рефлексию. Например, документальный сериал «Колокол по Лизе» (о расследовании исчезновения Лизы Киселёвой в Иркутске) не только детально разбирает ход дела, но и внимание уделяется созданной после этой трагедии группе «Лизонька», где участники, после этой трагедии, особое внимание уделяют важной теме — дороге детей в школу, обсуждают безопасность своих чад. Книга «Красное уведомление» Билла Браудера, посвящённая гибели юриста Сергея Магнитского, раскрывает коррупционные схемы в правоохранительной системе России, став символом борьбы за справедливость.
«True crime» в России — это не просто развлечение, а попытка через личные трагедии увидеть глубинные язвы общества — от сращивания власти и криминала до равнодушия институтов к человеческой жизни.
История российского «True crime»
Развитие жанра в России тесно связано с социально-политическими изменениями. В советскую эпоху криминальная тематика в медиа подавалась строго идеологизированно. Преступления трактовались как «пережитки капитализма», а материалы носили пропагандистский характер, прославляя милицию и социалистический строй. Например, в газетах писали о поимке «врагов народа», но избегали деталей, которые могли бы бросить тень на систему. Исключением стали редкие документальные хроники МВД, демонстрирующие «подвиги» правоохранителей, но без глубокого анализа.
Перелом наступил в 1990-е годы, когда распад СССР и волна преступности сделали криминал частью повседневной жизни. Телепроект «Криминальная Россия» (1995–2007) стал символом эпохи. Программа, сочетающая реконструкции преступлений, интервью с бандитами и комментарии следователей, шокировала зрителей откровенностью. Она показывала не только жестокость «лихих 90-х», но и беспомощность правоохранительных органов. Например, выпуски о банде «Чёрная кошка» или братьях Кузнецовых раскрывали связи между криминалом и коррумпированными чиновниками. Этот период сформировал каноны российского «True crime» : акцент на насилии, драматизацию и смесь документалистики с развлекательным форматом.
В 2000-е годы, с приходом «стабильности», жанр сместился в сторону гламурных сенсаций. Телеканалы, такие как НТВ, запустили шоу вроде «Чрезвычайное происшествие», где трагедии подавались как триллеры: замедленные повторы ДТП, мрачная музыка, закадровый голос, напоминающий голос диктора из фильмов ужасов. Криминал стал товаром, а расследования упрощались до уровня «кровавых хроник». Однако именно тогда начали формироваться первые цифровые проекты. Форумы вроде «Криминал.ру» стали площадкой для обсуждения нераскрытых дел, а блогеры-энтузиасты публиковали самодельные расследования.
Современный этап «True crime»: интернет и новые форматы
С развитием интернета российский «True crime» пережил второе рождение. YouTube-каналы, такие как «Мистика» (1,2 миллиона подписчиков), «Agatha Christie“ (1,18 млн) и „Записки Ричарда“ (714 тыс.), стали медиагигантами, сочетающими архивные хроники, реконструкции событий и экспертные комментарии.
Подкасты стали ещё одной ключевой площадкой. Например, «Дневники Лоры Палны», где журналисты Маша Погребняк и Митя Лебедев рассказывают друг другу истории самых резонансных и жестоких серийных убийц. Они пытаются понять мотивы каждого преступника — для этого опираются на психологические портреты, мнения криминалистов, воспоминания правоохранителей и свидетелей. «У холмов есть подкаст», ведущие Тима и Валя — брат и сестра, живущие в разных странах. Раз в неделю они созваниваются, чтобы окунуться в стрёмные истории о маньяках. Каждый эпизод они разбавляют чёрным юмором и обычной болтовнёй: подкаст лучше всего подойдёт тем, кто любит не только заготовленные истории, но и простые разговоры о повседневных новостях и событиях (не всё же о маньяках говорить). А ещё здесь есть эпизоды с историями от слушателей!
Эти проекты показывают, как цифровые форматы расширяют границы жанра: от документальных триллеров до гражданской журналистики.
Особенности российского «True crime»
1. Акцент на системных проблемах: Многие проекты фокусируются на коррупции, неэффективности правоохранительных органов и социальном неравенстве. Дело сестёр Хачатурян, убивших отца-тирана, стало символом борьбы с домашним насилием и дискуссий о правовой незащищённости жертв. .
2. Политизация: Расследования часто затрагивают темы, связанные с властью. Убийство Немцова, дело Ивана Голунова, «кемеровский маньяк» — все эти истории раскрывают взаимодействие криминала и государственных структур.
3. Этическая двойственность: Жанр балансирует между социальной ответственностью и эксплуатацией боли. TikTok-ролики с хештегом #убийство набирают миллионы просмотров, но критикуются за упрощение трагедий до уровня мемов.
Заключение
«True crime» в России — это не просто жанр, а социальное зеркало, отражающее страхи, боль и системные изъяны общества. Его популярность объясняется не только тягой к острым сюжетам, но и глубинным запросом на справедливость в условиях, где официальные версии следствия часто вызывают недоверие. Цифровая эпоха превратила «True crime» в мощный инструмент гражданской журналистики.
Однако за этой мощью скрываются риски. Жанр балансирует на грани этики, где каждая реконструкция преступления может стать травмой для жертв, а погоня за хайпом — исказить факты.
Будущее жанра зависит от того, сумеет ли он сохранить баланс между социальной миссией и ответственностью. Как показывает опыт «дела сестёр Хачатурян» или расследований о домашнем насилии, «True crime» способен менять общественное сознание. Но чтобы оставаться силой для добра, он должен избегать спекуляций, помня, что за каждым «кейсом» — человеческая жизнь.
В этом парадокс «True crime»: он рождается из тьмы, но его цель — проливать свет.
