Сонет
Уникальна и по содержанию, и по форме поэма Бирюкова «Назидательные речи».
Основная тематическая суть поэмы — главный вопрос человеческого бытия: Как жить среди людей.
Исключительность формы поэмы — венки сонетов. Извечной проблеме существования людей — содержанию поэмы — соответствует наисложнейшая форма ее воплощения. Достаточно сказать, что в советской литературе, как и в мировой, достаточно пальцев рук, чтобы сосчитать отважившихся создать венки сонетов.
Сонет каноничен, строгих правил, не допускающих вольностей, отклонений от гармоничной архитектуры стихов, от их глубокомыслия и строжайшего соответствия ему «художественного благополучия».
Данте и Петрарка, как зачинатели виртуозного стихотворного метода венка сонетов, своими образцами как бы дали мастер класс для соискателей поэтической признательности.
Сонет должен состоять из четырнадцати стихов: в первой части – два четверостишия (катрены), во второй – два трёхстишия (терцеты). Сонет пишется пятистрочным или шестистопным ямбом. Две повторяющиеся рифмы в четверостишиях — охватные или перекрестные; в заключительных трёхстишиях рифмуются либо первая строка со второй, и тогда третья строка в строфе первого терцета рифмуется с третьей строкой второго; либо третья строка первого терцета рифмуется со второй строкой второго, и тогда рифмой связываются первая и третья его строки.
Венок сонетов — пятнадцать сонетов, сплетенных в особом порядке между собой. Последний сонет в этом венке состоит из первых строк всех сонетов. Восхитительная сложность!
Наш Бирюков — Колюбакинский доморощенный поэт — самородок — на трех сонетах «Выбор», «Преодоление», «Погоня» под общей «крышей» «Назидательных речей» сумел как на скрижалях начертать главенствующие жизненные мудрости, раскрывающие сущность, смысл вещей.
«Речи» не школьная ученость, это жизненный расклад истории и нравов, времени в дополненном земном мире, без морализирующих претензий, без обвинений и приговоров. Их сила в правдивом и адекватном отражении жизненной действительности в наш разумный век, полный яркими противоречиями, уловками, страданиями, агрессией, кладезями душевных красот и всевозможных отвращений. Устами поэта глаголит философия —мать всех истин.
Выбор. Человек всё и всегда выбирает, кроме своих родителей. Все свои предпочтения мы берем в пользу жизни, того, чем живем, и никогда против правды и совести, и всегда осознанно, при любых обстоятельствах, примеряя выбор свой к состоянию нравственных устоев в Отечестве. На крутых волнах житейского моря без руля и ветрил(паруса) никому не устоять нужно иметь под ногами твёрдый, устойчивый путь и нравственный компас. Иначе — дух заблуждений, головокружений, ничтожность прожитых лет.
В делах и мыслях наших с давних пор, Как только возникают затрудненья, Себя настраивая на мажор, На выбор оптимального решенья, Мы отсекаем чувствований вздор, Оставив только творчества волненье. Мы ищем правду — двигатель, мотор — На перекрестках вечного движенья. Она, как посох и как хлеб, в пути. Поможет нам до истины дойти, До цели, как ее мы понимаем. Нам истина, как свет в ночи, нужна. И чтобы маяком была она, Мы тем и заняты, что выбираем. |
Преодоление. Сущность всего сущего в жизни — борющаяся сила, потому что жизнь сама по себе всегда сопротивление. По-настоящему, беззаветно может бороться только тот, кто имеет непоколебимую убеждённость в справедливости своих действий и намерений, кто сумел себя понять, определить свое предназначение. В конечном счете восторжествует не отвлеченная, прописная мораль, а здравый смысл и ничем не отвлекаемая воля человека.
Жизнь, как преград извечных одоленье, По сути тяжела, но и мила. Пред каждым счастье — как вон та скала! Ищи тропу и способ восхожденья. Не всех дорога к цели привела. Не всем хватило сил и настроенья Себя понять, свое предназначенье, Заботы жизни и её дела. Тот, кто преграды одолеть сумел, Хоть позади подъемы и стремнины, Поставил ли желаниям предел? Зачем, проделав путь, тяжелый, длинный, Глядеть стремится в суматохе дел Он на далекие, манящие вершины? |
Погоня. Не стоять, не топтаться, не допускать, чтобы дни и годы влачились. Найти себя и высказать себя людям. Делами, поступками. Наш образ жизни и борьбы за человеческое счастье — в помощь будущим поколениям, как алфавит пройденного, испытанного, избранного.
Владимир Георгиевич убедительно владел смыслом жизненных проявлений, доводами человеческого аналитического разума. Истоки его философского восприятия и отражения действительности в сельской природной культуре, из которой вышел и духовную, творческую связь с которой держал до конца. У него народное понимание жизни.
Обязан в гонке ныне и вовек Участник их по совести указу Вести пусть даже и азартный бег. Быть человеком человек обязан. Нельзя на радость нынешних горилл Хоть чуть поколебать свои устои, Заняться в гонке тратою пустою Своих добытых потом средств и сил. О ты, непостижимый род людской, Скажи: тебе не кажется постылым Твой жуткий, бесконтрольный непокой? И сможет ли с богоподобной силой, Способной повернуть теченье рек Остаться человеком человек? |
«Назидательные речи» стали поэтическим манифестом в защиту человека.
Игорь Гаврилов
Венок сонетов
Назидательные речи
Владимир Бирюков
I. Выбор
О выборе нелегкий разговор
И даже легкий, словно дух весенний.
Нередко упирается в забор
Условий, оговорок, запрещений.
И никнет собеседников задор,
И гаснут взоры в шквале огорчений:
Ведь за забором, рядом чей-то двор,
Богатый двор даров и развлечений,
И там, как на толкучке, млад и стар,
Там по душе найдешь любой товар,
А мы, как все, себе добра желаем.
Хотя и в том даём себе отчет:
Желаний человеческих черёд,
Как время, как пространство, нескончаемо.
Как время, как пространство, нескончаемо
И вездесущ при выборе расчёт.
Коль выбор есть пред адом или раем,
Глядишь и там есть нечет или чёт!
Везде мы на пути своем встречаем
Возможности. Их все наперечёт
3apaнee, конечно, мы не знаем,
Но их наличие к себе вперед влечёт.
Кто перед изгородью мысленною станет,
И выбирать, и думать перестанет,
Тот вызовет наш праведный укор.
Нас будоражит чей-то довод спорный.
Вот почему живет и дух задорный
В делах и мыслях наших с давних пор.
В делах и мыслях наших с давних пор,
Как только возникают затрудненья,
Себя настраивая на мажор,
На выбор оптимального решенья,
Мы отсекаем чувствований вздор,
Оставив только творчества волненье.
Мы ищем правду — двигатель, мотор —
На перекрестках вечного движенья.
Она, как посох и как хлеб, в пути.
Поможет нам до истины дойти,
До цели, как ее мы понимаем.
Нам истина, как свет в ночи, нужна.
И чтобы маяком была она,
Мы тем и заняты, что выбираем.
Мы тем и заняты, что выбираем:
Сначала из того, что под рукой,
Потом упорно грезить начинаем
И на доступное глядим с тоской.
Что в дне сегодняшнем? Мы замечаем
В текущей жизни мелкий непокой.
Нам видеть хочется, хоть глаза краем,
Что за горой, за синевой морской,
За временем... Его назад мы гоним,
Нам нравятся атаки и погони.
Мы в будущее устремляем взор.
Нам по сердцу надежды и тревоги.
Но в юности влекут не все дороги –
Дороги, устремленные в простор!
Дороги, устремленные в простор,
Усталость смертная и передряги,
И скачки по горам во весь опор —
Для тех, кому не занимать отваги.
Здесь жизнь ведет среди людей отбор.
В анкетные не заглянув бумаги,
Она без слов — уставится в упор —
И отличит скитальца от бродяги.
А как же тот, кто не пустился в путь,
Не хочет в край далекий заглянуть,
Кому нет времени полюбоваться маем?
Тому и хижина, наверное, дворец,
Дорогой станут, на худой конец,
И росные тропинки за сараем.
И росные тропинки за сараем,
И стежки по оврагам и буграм,
Цветущих яблонь пенные припаи,
Приникшие весною ко дворам,
И пашен пар, как дух от каравая,
И звон струи молочной в край ведра —
Все это вложено бесценным паем
В жизнь тех, кто видит поле по утрам.
И это тоже выбор. И прекрасный!
Зачем пускаться в дальний путь опасный,
Искать годами славу иль позор?
У общества сельчане на примете.
Они боготворят, как все на свете,
Любимую работу, даже спор.
Любимую работу, даже спор –
Слагаемые нашей жизни милой,
А не пустых, расхожих слов набор —
Несем мы, как вериги, до могилы.
В надежде выбрать путь по вехам, в створ,
В узлы завязываем нервы, жилы.
А нет надежды — достаем топор —
И по узлам! Чтоб высвободить силы.
Как часто в жизни помощь нам нужна!
Всегда дает уверенность она,
Когда мы начатое не кончаем.
И даже не плечо, не сила, нет!
Порой нам очень дорог и совет
Приятных собеседников за чаем.
Приятных собеседников за чаем,
Признаться, ныне встретить мудрено.
Ведь даже предложенье удручает
Иных чай пить грузинский — не вино.
Вот было время: дело ль начинаем
Или кончаем (это все равно!)
Златые горы людям обещаем.
Наобещать по —- пьянке не грешно!
За рюмкой, за стаканом, за бутылкой
Недавно мы могли в беседе пылкой
Решать дела, оценивать людей.
Сегодня пьяный разговор — нелепость.
Мы трезво на зубок берем, на крепость
Суть взглядов, обещаний и идей.
Суть взглядов, обещаний и идей
Есть нравственного выбора основа.
Ее боится юркий лицедей:
Она ему — оковы, не обнова.
Тому, кто жизнь приемлет без затей,
Суть — как единство веры, дела, слова.
Хоть иногда по лености своей
И он не прочь сидеть на всем готовом.
Ему в теориях копаться нет охоты.
Вожди — он знает — чаще доброхоты.
Достаточно и лозунгов вождей.
Жизнь коротка, и медлить не годится.
И поскорее выбрать он стремится
Житейские удобства и друзей.
Житейские удобства и друзей
Сегодня выбирают в духе моды.
Не так, как выбирали лошадей —
Глядели в зубы и на стать породы.
Стал другом ротозея прохиндей.
Он день за днем у моря ждет погоды,
Когда обноски брошенных вещей
Прибьют, как мусор, западные воды.
Друг-прохиндей на выдумки горазд.
Обноски ротозею он продаст:
Голодные горелой корке рады.
Вот так: валежник чаще — не ростки,
Заморский поп-культуры черепки
Мы подбираем для своей услады.
Мы подбираем для своей услады
Пригретое местечко под луной,
Грызем довольно плитку шоколада
Или арбуз, а то и хрящ свиной.
Парням, девчатам, верно, для бравады
(Иначе: для рисовки показной)
Потребен гром модерновой эстрады,
А пожилым — зеленый шум лесной.
И ретроградам и авангардистам —
Всем в мире надо жить под небом чистым:
Тот кофе любит, этот любит квас.
На молодежь глядеть не надо строго.
Ей хочется идти своей дорогой.
О том мы забываем всякий раз.
О том мы забываем всякий раз,
Что родники питаются водою,
Которая скопилась про запас
В дождливую погоду и весною.
Ключам пробиться выпадает час,
Когда резервуары под землею,
Наверно, переполнены, как глаз,
Чтобы точиться светлою слезою.
Источник тот полезнее, где воды
Проходят через ценные породы
Земных пластов, где соли или газ...
Как важно знать, что скрыто под одеждой.
...Нам и друзей бы выбирать с надеждой,
Что кто-то где-то выбирает нас.
Что кто-то где-то выбирает нас
В свои друзья — не подвергай сомненью,
Не верь тому, что и тебя Парнас
Позвал для времени препровожденья.
Но если кто-то шут иль ловелас,
И ты козлом послужишь отпущенья
Его проделок или выкрутас —
Не делай даже шага для сближенья.
Настрой души своей меняй не вдруг,
Тогда определишь неверный звук.
В гармонии обидно сбиться с лада.
Во избежанье громких оплеух,
Что старый друг дороже новых двух —
Об истине такой нам помнить надо.
Об истине такой нам помнить надо:
Предчувствуя свой гибельный удел,
Капитализм в агонии распада
Мир погубить, как видно, захотел.
Морские и воздушные армады,
Колчаны атомных ракетных стрел
Готовятся, совсем не для парада —
Чтоб страны взять на мушку, на прицел.
Хотят заокеанские уроды
Пустить на обнищание народы,
А мир социализма — на измор...
Голодной курице овес, известно, снился...
Что делать, раз такой вот получился
О выборе нелегкий разговор.
О выборе нелегкий разговор,
Как время, как пространство, нескончаем.
В делах и мыслях наших с давних пор
Мы тем и заняты, что выбираем.
Дороги, устремленные в простор,
И росные тропинки за сараем,
Любимую работу, даже спор,
Приятных собеседников за чаем,
Суть взглядов, обещаний и идей,
Житейские удобства и друзей
Мы подбираем для своей услады.
О том мы забываем всякий раз,
Что кто-то где-то выбирает нас.
Об истине такой нам помнить надо!
II. Преодоление
Жизнь, как преград извечных одоленье,
Азартна, своенравна и сложна:
То щедро, по-монашески она
Своим любимцам дарит наслажденья,
И доброты безудержной полна
Она в такие редкие мгновенья
Приходит, как ни странно, в умиленье
При виде тех, кого презреть должна.
А то грозой нагрянет беспощадной
И бедствиям, невзгодам несть числа,
Иль скукой обернется безотрадной
И станет выть из каждого угла.
И хоть она судьбой своей нескладной
По сути тяжела, но и мила.
По сути тяжела, но и мила
Борьба. Ведь без нее мы жить не можем.
Нам ничего на свете нет дороже —
Лишь только б схватка жаркая была!
В преодолениях мы силу множим.
Надежда, вера нам — как два весла.
Гребок — и лодка жизни поплыла,
Еще гребок — и к счастью шаг проложен.
С препятствием любое столкновенье,
Когда воочию: наша верх взяла,
Рождает в нас бойцовское волненье,
Яснеют дали, исчезает мгла,
И видится заманчивым виденьем
Пред каждым счастьем — как вон та скала!
Пред каждым счастьем — как вон та скала
В цепочке гор. А перед нею — море.
Или взирай, или, с волною споря,
Пока силенка у тебя цела,
Плыви, греби и на морском просторе,
Слепой судьбы забросив удила,
Моли надежду, чтобы помогла
Пустить на дно сомнения и горе.
И если до своей скалы доплыл,
Вновь наберись отваги и терпенья,
Не остуди души отважной пыл:
Готовь для нового похода снаряженье,
И отдохнув, и поднабравшись сил,
Ищи тропу и способ восхожденья.
Ищи тропу и способ восхожденья...
Банальный, как инструкция, совет.
Но в нем, хоть и живой кровинки нет,
Мечты скопился дух преодоленья.
И даже если промолчит поэт
В напрасном ожиданье вдохновенья,
С мечтой в обнимку будут, без сомненья,
Живущие глядеть на белый свет.
Ведь сколько их в наш век, покинув села,
Пошли искать, куда судьбы стрела
Могла упасть. В каких горах и долах,
На чьем дворе удача их ждала?
Но случай редок, словно бык комолый, —
Не всех дорога к цели привела.
Не всех дорога к цели привела,
А путникам голодным так хотелось,
Преодолев крестьянскую несмелость,
Есть кашу из рабочего котла!
От новых ветров душ окаменелость
Разрушилась, и времени метла
Всех странствующих в города смела.
Там, словно пыль, и появилась серость.
Кругом как будто бы рабочий класс,
А он не тот — в деревне подкрепленье,
Тылы не раз помогут в трудный час.
Ломать и рвать привычной жизни звенья
И не держать деревню про запас
Не всем хватило сил и настроенья.
Не всем хватило сил и настроенья
Забыть, что есть на свете край родной.
И вот на трассах каждый выходной
И на вокзалах — гвалт, столпотворенье:
Из городов валит народ честной.
Дорожные тревоги, огорченья —
Все — мелочь. Могут ли иметь значение,
Коль мчит вагон на скорости шальной.
А впереди - поля, леса, луга,
И радости негромкой предвкушенье
От свежего ржаного пирога.
И хочется отбросить наважденья
(Жизнь коротка и этим дорога),
Себя понять, свое предназначенье.
Себя понять, свое предназначенье
Не каждому и умнику дано.
В познаньи истины — свое вино,
Хмельная волюшка воображенья.
Ученый муж (замечено давно)
Мечты и те, другим на удивленье,
Сажает в клетку своего ученья
И так приладит — самому смешно.
Чтоб жизни понимать перипетии,
И различать ростки добра и зла,
Нужны еще горластые витии,
Высоких чувств огонь, а не зола.
Нужны и горки самые крутые,
Заботы жизни и ее дела.
Заботы жизни и ее дела
Кому-то в тягость, словно наказанье
А если есть взаимопониманье,
Душа поет, а не дерет козла.
Везет же тем, кого судьба вниманьем
И щедростью своей не обошла,
И кормит их со своего стола,
Идти за них готова на закланье.
Но только кто такой судьбы достоин?
Владеть ключами счастья — чей удел?
Кто взбаламутил заводи застоя
И был в борьбе решителен и смел?
Кто был самоотверженным, как воин,
Тот, кто преграды одолеть сумел?
Тот, кто преграды одолеть сумел,
И к цели верной шел не наудачу,
Пот утерев, решает сверхзадачу,
Пока еще не очень постарел.
Иль, от других в усы ухмылку пряча,
Он радуется, что остался цел,
И ценности свои понять успел,
И есть жена, и «Жигули», и дача.
А невезучий, хоть силен, как вол,
Но, оказавшись на тропе ослиной,
До высоты заветной не дошел.
А половина — это половина!
Годится только для палатки кол,
Хоть позади подъемы и стремнины
Хоть позади подъемы и стремнины
И отступиться кое-кто готов
От заверений и своих же слов,
Найти и оправданья, и причины
(Карабканье тропинкою ослов
Повергнет и бывалого в кручину),
Но показать отступничества спину —
Себя предать, мечту в конце концов!
Уже в годах, не парень кучерявый,
Глядь руки он дрожащие воздел,
Кляня постылой жизни суд неправый.
Но если он себя преодолел,
То жизни ради, а не ради славы
Поставил ли желаниям предел?
Поставил ли желаниям предел
Тот, кто от счастья в полном упоенье?
Пресыщенность рождает отвращенье
К забавам и к изысканной еде.
Гурман не только торты и печенье
С охотой, верно, и черняшку ел.
Но тот, кто от достатка обалдел,
Порой, как в омут, лезет в развлеченья.
От удовольствий недовольный всем
Находит он подвал иль погреб винный,
Заводит сладострастных дев гарем...
В распутство канув, добрый и невинный,
Себя уничтожает он зачем?
Зачем, проделав путь, тяжелый, длинный?
Зачем, проделав путь, тяжелый, длинный,
Призывно кликать на себя беду?
В разгульном, пьяном угорел чаду
На памяти моей дружок старинный.
В годину бед у смерти на виду
Он был отважным и примерным сыном.
Пришел с войны, увяз в житейской тине
И умер в наркотическом бреду.
Другой знакомец, хоть и жив покуда
И в ящик гробовой не загремел,
Стал, как пустая, грязная посуда.
Ему бы взять работу на прицел,
А он на водку только, как на чудо,
Глядеть стремится в суматохе дел.
Глядеть стремится в суматохе дел
На одурь, как на милую отраду,
В ней видит за труды свои награду
Тот, кто уйти от жизни захотел.
Она прелестной маской в маскараде
Закружит душу в хороводе тел,
А после выволочет на расстрел
К последней издырявленной преграде.
И догадавшись, что попался в сеть,
Он — человек, не зверь и не скотина —
Вдруг не захочет гнусно умереть.
И в час ужасный нравственной кончины
Сквозь слезы будет горькие смотреть
Он на далекие, манящие вершины.
Он на далекие, манящие вершины
Взглянув (там ли все то, что он искал?),
Поймет, что все на свете потерял,
Когда увидит вдруг полет орлиный.
Поймет, что кто-то с тех холодных скал
Глядит и видит светлые картины,
Прекрасные, цветущие долины,
За перевалом — новый перевал.
А он судьбы своей не угадал.
Отдавшись мимолетному влеченью,
Совсем сопротивляться перестал.
А жизнь — она всегда сопротивленье.
Для человека верный идеал -—
Жизнь, как преград извечных одоленье.
Жизнь, как преград извечных одоленье,
По сути тяжела, но и мила.
Пред каждым счастье — как вон та скала!
Ищи тропу и способ восхожденья.
Не всех дорога к цели привела.
Не всем хватило сил и настроенья
Себя понять, свое предназначенье,
Заботы жизни и ее дела.
Тот, кто преграды одолеть сумел,
Хоть позади подъемы и стремнины,
Поставил ли желаниям предел?
Зачем, проделав путь, тяжелый, длинный,
Глядеть стремится в суматохе дел
Он на далекие, манящие вершины?
III. Погоня
В былые времена лихие кони —
На них еще не посягал никто —
От страха рвали прелые супони,
Шарахаясь от встречного авто.
Или от чудища спасаясь бегом,
Они неслись, проселками, пыля.
Вдали от деревенского жилья
Порой валялись без колес телеги.
Такую гонку начал новый век...
В бензинно-керосинной вони
Машине стал молиться человек.
Известно, чем закончилась погоня:
Сегодня редко встретишь рысаков
Под седлами усталых седоков.
Под седлами усталых седоков
Пыль начинает вечности копиться.
Они — реликвии буденновских полков,
А мы историей не устаем гордиться.
В те годы, из которых родом мы,
Жизнь рабскую рутину одолела,
И началось немыслимое дело –
Поход к Свободе от беды и тьмы.
Поход по неизвестности, тревоге,
Рывки вперед и даже задний ход:
Встречаются завалы на дороге.
И только что закончен переход,
Мы вновь спешим на новом перегоне
Без отдыха за будущим в погоню.
Без отдыха за будущим в погоню
Под лозунгом «догнать и перегнать!»
С лопатой, тачкой, песней и гармонью
Хотелось нам скорей Коммуну взять.
У трактора мужик чесал затылок,
В рабфаках молодежь в ночи без сна...
Но кровью зачеркнула все война,
И Жизнь, казалось, в ужасе застыла,
Попятилась, ударила в набат,
Окопы вырыла для обороны,
Сказала твердо: «Все вернем назад!»
И легендарные — из песен — эскадроны
Пока в мечтах отважных пареньков
Неслись, как тучи, в молниях клинков.
Неслись, как тучи, в молниях клинков
Доваторовцы по тьмам фашистов.
Громили дерзко скопища врагов,
Но были уязвимы в поле чистом.
Что самолету саблей угрожать!
И самоходкам не страшны тачанки,
Велело Время пересесть на танки,
Чтоб гнать захватчиков и побеждать.
...Жизнь все превозмогла: потери, беды,
И кланяется ныне белый свет
Солдатам и Конструкторам Победы!
Но времени почить на лаврах нет.
Нужна нелегкая ума работа,
Коль нынче надо догонять кого-то.
Коль нынче надо догонять кого-то,
В проблемной отбираются толпе
И направления, и точки для отсчета,
И уровни, и средства, и т. п.
Возможности считают, кроят планы,
Рассчитывают силы, мерят шаг...
А тот, другой, — противник или враг —
Готовит на соперника капканы,
И «волчьи ямы» роет на пути,
Обманывает и сбивает с толку,
Чтобы в тупик погоню завести.
Но нет нужды в стогу искать иголку:
Нелегок путь и цель едва видна –
Нельзя надеяться на скакуна.
Нельзя надеяться на скакуна.
Его порыв прекрасен, но не вечен.
Он, как глоток домашнего вина,
Слегка взбодрит и — тяжестью на плечи.
Сегодня не о скачках речь идет.
О гонке, о стремительной лавине,
Ломающей вчерашние твердыни,
Мешающие двигаться вперед.
Она влечет, захватывает всех,
Но в путаном клубке проблем, запросов
Загадочна, как в скорлупе орех.
Чтоб Ускорения решить вопросы,
Нет, не энтузиазм, не целина! —
Машина современная нужна.
Машина современная нужна
С образованьем не начальным — высшим.
Она расстаться нам помочь должна
С мышленьем косным, но пока не бывшим,
Избавить от гнетущего труда,
Забыть костей извечную ломоту,
И, как на яркий праздник, на работу
Звать род людской и ныне, и всегда.
Такое невозможно без науки.
В машину память, знания вложи
И сотворят невиданное руки,
Заветные приблизив рубежи;
Понятней станут наших дней заботы,
Расчет и риск на сложных поворотах.
Расчет и риск на сложных поворотах —
Дар драгоценный сердца и ума!
А хватит воли затворить ворота,
Чтоб ядерная не пришла зима?
Нельзя ступать на лед, пока он тонкий,
С огнем непозволительно играть,
И здравый смысл нетрудно потерять,
Начнись умов безудержная гонка.
Но НТР остановить нельзя:
Ум не снесет, так обойдет преграды,
И ляжет сзади новая стезя!
А, может, все же рисковать не надо?
Чтоб мчать вперед? Влезай на карусель,
Чтоб не слететь в кювет, не сесть на мель.
Чтоб не слететь в кювет, не сесть на мель,
И не гадать, что за соседней дверью,
Увидеть общей радости модель —
Разрушить надо стены недоверья,
Понять из-за чего горит сыр-бор
И мир наш, словно жертва на вулкане,
И в противоположном, скажем, стане
Умами правит доллар до сих пор?
Его, хапугу, не унять крохами,
Готов он заграбастать шар земной
И заглотать со всеми потрохами.
А если так, и он всему виной —
Смести с пути коварство капитала,
Преодолеть ухабы и завалы!
Преодолеть ухабы и завалы,
Шагнуть за длинный строй эпох, миров,
И там писать историю с Начала —
От уличных октябрьских костров —
И наше дело, и дела потомков...
И мы идем порою напролом,
Себе на плечи тяжкий груз берем,
Хоть и блуждать приходится в потемках.
И мы в пути без права отдохнуть.
Как сердце Данко, ленинское Знамя
Наш многотрудный освещает путь.
Чтоб стужа нипочем, ни гром, ни пламя,
Ни ветер ураганный, не метель —
Должна быть смелой и реальной цель.
Должна быть смелой и реальной цель
У каждого, кто в путь пустился дальний.
В багажнике - консервы и постель,
И гардероб, походный, минимальный.
...Не каждый только взапуски бежать
Пытается со временем крылатым.
Иному от зарплаты до зарплаты
На травке в холодочке бы лежать.
А двигаться — так где-нибудь в обозе,
Где сытно, не рискованно, тепло,
И чтобы радость в лошадиной дозе.
Другим же верх мечтаний - барахло.
Они его хватают где попало.
И даже этого, пожалуй, мало.
И даже этого, пожалуй, мало
Для тех, кого деньга приводит в раж,
И гонит на толкучку, на причалы
Заморский потребительский мираж.
Иные по тряпью с чужой наклейкой
Судить хотят о сути бытия.
Таким Отчизна, край родной, друзья –
Статья доходов, если не статейка.
Смотрите, люди, как они толпой
Карабкаются, лезут, подминают,
Друг друга давят в алчности тупой.
И блага не берут, а загребают.
Быть каждый непреклонным в дождь и снег
Обязан в гонке ныне и вовек.
Обязан в гонке ныне и вовек
Участник их по совести указу
Вести пусть даже и азартный бег.
Быть человеком человек обязан.
Нельзя на радость нынешних горилл
Хоть чуть поколебать свои устои,
Заняться в гонке тратою пустою
Своих добытых потом средств и сил.
О ты, непостижимый род людской,
Скажи: тебе не кажется постылым
Твой жуткий, бесконтрольный непокой?
И сможет ли с богоподобной силой,
Способной повернуть теченье рек
Остаться человеком человек?
Остаться человеком человек...
«Слова, слова, — нам скажут, — не иначе.
Неужто можно выходить на трек
В век скоростей на захудалой кляче?
А если душу вымотал Прогресс?
А если Космос превращают в Хаос?
А если состраданья не осталось,
А чувства заменяет грубый стресс?
...И вспоминаются картины детства:
Ребячья вольница, набор забав простых,
С природой наше кровное соседство.
И самое святое из святых:
В сердцах ребячьих не были в загоне
В былые времена лихие кони.
В былые времена лихие кони
Под седлами усталых седоков
Без отдыха за будущим в погоню
Неслись, как тучи, в молниях клинков.
Коль нынче надо догонять кого-то,
Нельзя надеяться на скакуна.
Машина современная нужна,
Расчет и риск на сложных поворотах.
Чтоб не слететь в кювет, не сесть на мель,
Преодолеть ухабы и завалы,
Должна быть смелой и реальной цель.
И даже этого, пожалуй, мало.
Обязан в гонке ныне и вовек
Остаться человеком человек!
Другие публикации автора:
— «Семь дней в июне» — поэма в стихах об операции «Багратион» 1944 г. Великой Отечественной
— Стихи о событиях 1993 года: 1993 год: что ж ты Ельцин натворил
